Комментарий к последнему стихотворению Светланы

Светлана Кузнецова
* * *
Это вовсе не бредни,
Так нас прошлое учит:
Надо для одоленья пути
Выбрать духа из средних,
Не из очень могучих,
Чтоб на равных беседу вести.
Надо выйти на выгон
В полночное время
Или на скрещенье дорог,
Там и сделаешь выбор,
Разделив свое бремя
С тем, кто в меру ласков и строг.
Я не тех выбирала,
Я не тех вызывала,
Только в детстве что-то могла
Средь победоносного зла.
Ибо в детстве, ему назло,
Прикоснулось чье-то крыло
К моему плечу,
Обещая все, что хочу.
Но ребенком тот дух остался,
Но в глуши тот друг затерялся.
Я была мала, но зато
Мне Витим казался игрушкой,
А теперь я ничто
Перед самой мелкой речушкой...

10 сентября 1988 Москва, больница


Многие читатели просят меня прокомментировать стихи Светланы.
Но я считаю, что это не этично.
Мое глубокое убеждение, что стихи любого поэта не требуют комментариев – стихи говорят сами за себя.
 Да, 22 года дружбы дали мне возможность понять, какими обстоятельствами, какими душевными переживаниями, кем и чем навеяны некоторые стихи Светланы. Однако я не считаю себя вправе высказывать свои предположения. Предположения, так как мы никогда это не обсуждали. Я не задавала вопросов, а Светлана не считала нужным, так как знала, что я её стихи принимаю и понимаю. Иначе она не читала бы мне их, даже поднимая меня среди ночи.
Тем не менее, я должна рассказать об одном случае из её жизни, который, вероятно, вспомнился ей в этом, последнем в её жизни, стихотворении, а именно, в следующих строках:

Я не тех выбирала,
Я не тех вызывала,
Только в детстве что-то могла
Средь победоносного зла.
Ибо в детстве, ему назло,
Прикоснулось чье-то крыло
К моему плечу,
Обещая все, что хочу.
Но ребенком тот дух остался,
Но в глуши тот друг затерялся.

Иногда на наших «посиделках» мы читали детские  книги, которые Светлана дарила моему, тогда маленькому, сыну. Это были замечательные книги из её личной библиотеки, которые она сохранила и привезла из Сибири, а также новые, которые она покупала, по вторникам, в Книжной лавке писателей на Кузнецком мосту.
В один из таких вечеров разговор зашёл о нашем детстве.

 Я вспомнила, как я, протестуя против ограничения свободы (мне не разрешали выходить со двора, а папа был не доволен, когда застал меня, играющей, в другом дворе), я решила уйти из дома. Спряталась в заброшенном чёрном ходу соседнего дома среди поломанной мебели и другого хлама. Меня искали по всем Сокольникам с фонарями. Я упрямо сидела и ревела.  И только, когда совсем стемнело, и по моим ногам пробежала мышь, я выбежала, испуганная, из своего убежища. Дома все плакали от радости, что я нашлась. Так что, никакого наказания не последовало. Напротив, меня обнимали и целовали. И некоторую свободу я обрела. Мне было шесть лет.

Светлана, в ответ рассказала свою мистическую историю. Ей тоже было шесть лет. Её семья жила в то время в Бодайбо, небольшом селении, среди заключённых, работающих на золотых приисках.

Опускались сумерки. Светлана была дома одна. (Родители: папа – директор школы, и мама – учительница, допоздна задерживались на работе).

Она вдруг ощутила невыносимое одиночество, которое заставило её выбежать из дома и броситься в тайгу. Она бежала, куда глаза глядят, не разбирая дороги, и плакала.
Вдруг путь преградила какая-то фигура. Это был незнакомый мужчина. Он присел перед ней и спросил: - « О чём, Вы, девочка, плачете?». Её так поразил участливый тон, а больше того, обращение к ней, малышке, на «Вы», что она дала ему руку, и он привёл её к порогу родного дома. Привёл и исчез. Больше его она не встречала.

Светлана замолчала. Я чувствовала, что этот эпизод – очень важный в её жизни, что она что-то хочет добавить.  Вопросов я не задавала. Светлана явно колебалась: продолжить или нет? Но… пауза затянулась.