Презренная проза Опус номер два

               
                Opus number two
               
                Зарисовочка

       Птичка летела так низко, что, слегка касаясь коготком и клювом земли, оставляла за собой две-три глубокие борозды.
       Заклубившаяся в воздухе пыль привлекла внимание тракториста Севы,  который окучивал репчатые корнеплоды на полях совхоза имени Стёпы Разина.
        Задрав культиватор, словно волк - правИло, трактор, управляемый зачарованным Сеней, ударился вдогон торопившейся пташке, оголтело хлеща по земле, будто цепами, обеими своими гусеницами. Те от трения разогрелись, в тепле начали линять, и вскоре превратились в прехорошеньких бабочек. Сева выпал из порхающего по-над репой трактора, и кинулся ловить бабочек сачком.
         В пылу погони он не заметил стоявшего средь поля управляющего совхозом Савву Мацаковича и, с сачком наперевес, протаранив тому живот, забодал чуть ли не насмерть.
         - Эдакий крокодил! - воскликнул управляющий и попросил объяснений.
         -Я хотел бы сделать из той вон птички плуг - ответил Сева. - На "Сельхозтехнику", небось, надежды мало, и нету к ней у нас ни Веры, ни Любви! А в тракторе и масла, и воды давление упало, а сальники - где взять?! Ох, Боже избави!
           -Да, я смотрю, и вижу, Сева, - не дотянуть тебе до сева! - Рёк управляющий и, охая, засеменил междугрядьем на приём к ветеринару, но всерьёз лечиться не стал, сославшись на нехватку времени и сил, а принял только какие-то порошки. Их обычно давали молодому мерину Васе, когда тот грустил, и от которых он всегда почему-то вставал на дыбы, кусался и оглушительно ржал, не переставая, целые сутки.
            Вскоре пробило восемнадцать, бабочки и птички улетели, а тракторист Сева, заняв у приятеля  до осени 94 трака, принялся ладить новые гусеницы.