поэтическое слово и публичное действо

Тема моего очерка – русские литературные группы, существующие и активно действующие в сегодняшней Риге. Я принципиально не стану говорить здесь о тех литературных объединениях, которые зарегистрировались официально, как «общественные организации». Меня, в данном случае, интересуют только «неформальные» ЛИТО, держащиеся на одной лишь близости взглядов участников, схожести их вкусов или, может быть, на обычной человеческой приязни.

Мне не хочется вовсе говорить о тех литературных группах, которые возникли из чистого расчета – дабы успешнее продвигаться на медиа-рынке. Понятно, что объединение авторов в группу – прекрасный, проверенный временем маркетинговый прием. Если пятеро задохликов встанут на весы, то они перевесят любого сумоиста! Если пятеро коротышек встанут на плечи друг другу, то такая пирамида окажется выше любого баскетболиста! А если пятеро посредственных авторов объединятся в группу, то такая группа сможет привлечь большее внимание публики и СМИ, нежели по-настоящему одаренный автор, действующий в одиночку. И стоит ли перечислять, сколько серых бездарей остались в истории только потому, что они догадались вовремя прилепиться к какой-нибудь творческой группе? 

Но как же отличить неформальные ЛИТО от дружеских компаний собутыльников (или любовниц-любовников), которые более или менее регулярно упражняются в литературном творчестве? А вот как: собственно «литературными группами» я буду называть здесь только те компании вольных литераторов, которые потрудились придумать своему объединению название, сочинить для себя некое подобие манифеста или программы, и, что самое главное, в той или иной форме презентуют плоды своей деятельности социуму: издают сборники или проводят публичные мероприятия. И таковых групп я насчитал в Риге на данный момент ровно четыре, а именно: «Нормальные кузнецы», «Отряд им. Эзры Паунда», «Настоящие Художники Настоящего» и «Дети черного Ца». Русские литераторы, живущие за пределами Риги, останутся и за пределами моего внимания. По той простой причине, что об их деятельности мне, увы, мало чего известно…
Итак!

1. Нормальные кузнецы

«Кузнецами» (!) - да еще и «нормальными» (?) - назвали себя две милые барышни-студентки, Мария Шандина и Алина Грингот. Поэтический дуэт ворвался в серое скучноватое болотце под названием Русская Литература Латвии с прекрасно изданным сборником «Шелк и капуста» и шокировал почтенных представителей нашего унылого мейнстрима девичьей, в буквальном смысле, свежестью и броской, нарочитой сексуальностью.

В 2003-ом году я получил через знакомых приглашение на презентацию сборника «Шелк и капуста». Фамилии юных поэтесс я услышал тогда впервые. Мне поведали об их неземной красоте, что, конечно, заинтриговало! Презентация состоялась в недавно открытом и очень дорогом заведении. Публике представили авторов. Публика, привыкшая, что поэтессы, как правило, серы, блеклы и невзрачны, была приятно удивлена: обе поэтессы, действительно, выглядели весьма эффектно. Алина Грингот – рослая пышнотелая шатенка с пухлыми губами и томным взглядом. Мария Шандина – изящная брюнетка с безупречной фигурой. Обе барышни оделись подчеркнуто сексуально. Алина облачилась в длинное красное платье с декольте, Мария предпочла черный костюм «болеро».

Поэтессы читали свои стихи поочередно. В основном – верлибры, иногда – белые стихи. Читали обе великолепно: с невиданным в наших литературных кругах артистизмом. Голоса – хорошо поставлены, каждый жест – продуман и отрепетирован. Тематика – любовь, эрос, томление. Мария Шандина: «Красно-желтым цветком контрабандный «Житан» возле губ.// Я прижалась к ногам твоим, ты на диване сидишь.// На подушке, на красной, маленький слоник лежит.// Маленький слоник из плюша, слоника ты подарил…» Алина Грингот: «Я легкая свирель из тростника// В руках твоих.// В руках твоих – легко мне петь...»
Сборник был издан ограниченным тиражом, каждый экземпляр - пронумерован, и «Нормальные кузнецы» заявили, что продавать книжки не станут, а будут только дарить друзьям и коллегам, и это их решение - принципиально.

Всех нас интересовало, на какие же средства осуществлено издание, но сие держалось в строгой тайне.

О дальнейшей деятельности «Нормальных кузнецов» мне мало чего известно. Поэтессы еще несколько раз выступали с чтениями и всегда с огромным успехом, но затем, видимо, отдали себя полностью учебе и личной жизни. Чуть позже Мария Шандина опубликовала серию своих верлибров на сайте журнала «Топос»  http://topos.ru/article/2845. Алина Грингот подготовила сборник своей короткой прозы «Река-скорпион» и коллективный поэтический сборник «Красное, зеленое: тюльпан», но средств на их издание так, увы, и не нашла.



2. Отряд им. Эзры Паунда

Численность и состав «отряда» постоянно меняется по прихоти его руководителя, который представляется публике как Александр Квартетский (скорее всего, это псевдоним, и, как мне кажется, с довольно изящной отсылкой к «Александрийскому квартету» Лоренса Дарелла). Имея возможность следить за деятельностью «Отряда им. Эзры Паунда» около двух лет, я пришел к выводу: Александру Квартетскому, личности, конечно, яркой, искрометной и артистичной, члены «отряда» нужны лишь как статисты, способные воплотить его театрально-литературные идеи. Александр Квартетский придумывает литературные перформансы, а затем находит поэтов, согласных в них участвовать. Потому и состав «отряда» постоянно меняется. Художественные достоинства текстов «рядовых солдат», как сам «командир» однажды мне признался, его совершенно не волнуют, главное – произвести эффектное впечатление на публику!

Первый перформанс, который придумал Александр Квартетский, назывался «Русские поэты сидят на березах». Сценарий его прост: авторы находили в пределах Риги березы, забирались на них и, сидя на толстых ветках, читали оттуда свои стихи. Когда чтения проходили в пустынных местах, зрителями становились, главным образом, друзья и подруги поэтов. Авторов это не очень устраивало: им хотелось привлечь внимание более широкой аудитории. Тогда были найдены березовые деревья в людном месте, а именно – в парке Кронвальда. Но перформанс привлек, естественно, внимание не только случайных прохожих, но и полицию, и все чтецы были задержаны и оштрафованы за нарушение общественного порядка. Ведь лазить по деревьям в городских парках нельзя!

Когда в 2004 году в Риге проходили многочисленные демонстрации против школьной реформы, ущемляющей права русских учащихся, Александ Квартетский обратился в «Штаб защиты русских школ» со следующей идеей. Я пересказываю его слова по памяти, ибо ни один из органов СМИ их не процитировал: «Демонстрации и пикеты, во время которых протестующие скандируют лозунги, выступают с пылкими речами и размахивают флагами, это слишком привычно. Я предлагаю следующий сценарий: все демонстранты одеваются во все черное, берут в руки черные транспаранты и флаги, на которых нет ни одной надписи и ни одного символа, надевают на лицо черные маски или перевязывают рот черными банданами, и в абсолютном молчании - без единого звука! – стоят неподвижно пару часов. Это гораздо эффектней, чем банальное горлопанство! И это совершенно законно: молчанием и черным цветом никого оскорбить невозможно…»

Была снежная зима и, наверное, на фоне сугробов несколько сотен молчунов в черных одеждах и с черными флагами в руках произвели бы сильное впечатление, но руководители «Штаба по защите русских школ» оказались людьми чересчур консервативными, если не сказать – осторожными, и идею Александра Квартетского поддержать, увы, отказались. Заметили, что: «Слишком мрачно как-то…» Тогда автор идеи сам собрал около десятка человек и осуществил с ними этот политико-художественный перформанс-пикет. Исполнители не реагировали ни на реплики прохожих, ни на вопросы журналистов. На следующий день в русских и латышских газетах появилось несколько заметок об этой акции. Авторы заметок, как один, почему-то предположили, что «черные молчуны» - это представители латвийского отделения НБП. Позже Александр Квартетский требовал опровержений, но ему везде отказали, дескать, журналисты вовсе не утверждали, что участники акции – нацболы, а лишь сделали такое предположение, введенные в заблуждение грозным видом пикетчиков.

Еще раз «Отряд им. Эзры Паунда» устроил псевдо-политическую акцию у здания американского посольства весной того же 2004 года. Группа молодых людей подошли к зданию посольства. В руках члены «отряда» держали Г-образные виселицы. Александр Квартетский лично «казнил» несколько плюшевых Микки-Маусов. Болтающиеся в петле детские игрушки, символы массовой культуры США, произвели неизгладимое впечатление на репортеров и, возможно, на работников посольства, хотя последние эту акцию комментировать отказались. А репортеры никак не могли понять, против чего протестуют «линчеватели» игрушек и чего добиваются, ибо в те дни США не проводило каких-либо военных или политических акций. Ни у кого из журналистов не укладывалось в голове, что «казнь» мышонка Микки, это творческий акт, то есть, искусство ради искусства, лишенное каких-либо смыслов, кроме, собственно, художественных.

Более, насколько мне известно, «Отряд им. Эзры Паунда» подобных провокаций не устраивал. А последние перформансы группы имеют несколько, если можно так сказать, военно-спортивный уклон. Генератор идей и  режиссер «отряда» А. Квартетский организовал серию зрелищных «дуэлей между русскими писателями». Сценарий таков: один автор наносил «оскорбление» другому автору, назвав его, к примеру, «ничтожным графоманом» или «серой бездарью». Оскорбленный автор бросал обидчику в лицо перчатку и требовал сатисфакции. Дуэль проходила согласно строгому дуэльному кодексу. Секунданты дуэлирующих договаривались о времени, месте и правилах поединка. Сложность, правда, возникла с выбором оружия! Ведь не убивать же друг друга, в самом деле? Но и эта проблема была скоро решена благодаря хитроумному Александру Квартетскому, который предложил первым дуэлянтам кидаться в друг друга подгнившими помидорами. В последующем арсенал был расширен: поэты метали в друг друга клубнику, персики, пирожные с кремом, а самые радикальные - куриные яйца. Одна пара решила использовать рогатки, стреляя в друг друга кусочками мармелада, другая – водяные пистолеты, заряженные разведенной красной акварелью. Стоит ли сомневаться, что эти театрализованные поединки, проводимые как бы в шутку, но в то же время с абсолютно серьезными минами и со строгим соблюдением всех предписанных традицией ритуалов, пользовались огромным успехом у публики. После поединков, как правило, организовывались поэтические чтения и, как заведено у литераторов и артистов, коллегиально-дружеские посиделки с обязательным чествованием Бахуса . 

Во время одной из дуэлей, правда, пролилась настоящая кровь. Двое из участников, как оказалось, долгое время серьезно практиковали различные виды единоборств. И они решили драться на рапирах. На спортивных, разумеется, рапирах, но без защитной амуниции – в тонких белоснежных сорочках. А спортивная рапира, если кто не знает, это весьма грозное оружие: фактически, это полукилограммовая  стальная плетка, при сильном ударе рассекающая кожу. Дуэлянты решили драться, пока кто-нибудь из них, не вытерпев боли, не сдался бы! Но оба, имея за плечами богатое спортивное прошлое, мужественно сражались и тогда, когда их сорочки превратились в окровавленные лохмотья, а торсы покрылись многочисленными порезами и  кровоподтеками. Неизвестно, чем бы закончилась эта дуэль, может быть, серьезными травмами, если бы секунданты противников не остановили бы поединок досрочно.

Последний свой литературный перформанс, состоявшийся за пару недель перед тем, как я начал писать этот очерк, Александр Квартетский осуществил уже в гордом одиночестве. То ли сообщников не нашлось, то ли искать не захотел! Прогуливаясь по центру Риги, я заметил небольшую толпу в сквере перед оперным театром. Толпа окружала человека во фраке, сидящего на стремянке. Человек держал в руке жестяной рупор и выкрикивал в него какие-то отрывистые фразы. Подойдя поближе, я не сразу узнал Александра Квартетского! На его голове был рыжий клоунский парик, а лицо украшали приклеенные усы, длинные и закрученные кверху, как у Сальвадора Дали. К стремянке была прикреплена баночка с надписью по-русски: «дайте Поэту денег на Водку!» Публика веселилась, наблюдая за перформансером, который читал стихи, больше похожие на революционные лозунги: «Мураками не пройдут! Мураками не пройдут!.. Пелевин, почем ганжа для народа?! Пелевин, почем ганжа для народа! Сорокин, утопись в дерьме! Сорокин, утопись в дерьме!.. Коэльо – на курсы бухгалтеров, Коэльо – на курсы бухгалтеров!» И т. п.

Позже А. Квартетский сообщил мне, что собирает новый состав «Отряда им. Эзры Паунда» для проведения очередного группового литературного перформанса. Идею которого А. Квартетский препочел сохранить до поры до времени в глубокой тайне.

3. Настоящие художники настоящего

Эта группа состоит из пяти профессиональных графиков, дизайнеров, фото- и видеохудожников, которые экспериментируют также и со словом. Андрей Бажанов, Вера Костюк, Сергей Лях, Руслан Куденеев и Сергей Ерохин поначалу создавали коллажи и видеофильмы, в которых использовали поэтические тексты известных авторов: например, Маяковского, Элюара, Хименеса и других. Или отпечатывали строки классиков на рубашках, косынках, сумках, брюках и даже на кедах, и затем продавали их экстравагантным личностям. Потом художники стали придумывать тексты сами. Как правило, на нескольких строчках дело и заканчивалось. Вот, как рассказывал об этом лидер группы Андрей Бажанов: «Мне, допустим, приходила в голову строчка, которая казалась мне достаточно эффектной, например: «Я влюблялся в дивных дам синематографа…» - и я понимал, что эта строка - поэтическая, но мне тогда казалось, что одна строчка не может быть полноценным литературным произведением, что, как минимум, нужны еще четыре строки или хотя бы три, как у японцев. И я страшно мучался, пытаясь досочинить недостающие, как мне казалось, строки. Но я дизайнер, а не литератор, и у меня ничего не получалось. Но потом меня озарило: а почему, собственно, стихотворение не может состоять из одной-двух строк?! И я сам себе разрешил сочинять такие микро-стихи… А позже я узнал, что в литературе вполне законно существуют двустишия и даже одностишия! У меня как гора с плеч упала, и я стал активно работать в этом сверх-коротком жанре, сочиняя в день до двадцати таких стишков, состоящих из одной, двух или, максимум, трех строчек. Это не хайку и не танкетки, конечно, поскольку я не способен соблюдать плавила сложения хайку и танкеток. Я стал называть свои стишки «сэндвичами», поскольку графически они напоминали мне именно сэндвичи. Я показал эти произведения своим друзьям-коллегам, и они поначалу подняли меня на смех, но вскоре сами увлеклись сочинением таких сверхкоротких стихов, больше похожих на слоганы. Среди этих стишков есть шедевры, в своем роде. Мне очень нравятся  «сэндвичи» Сережи Ерохина, например: «Такие скидки на спиртное, // а я в завязке! // Обидно…»  Или: «фильм пыль // пыль фильм» Веры Костюк. Или прекрасные и трагические строки Руслана Куденеева: «Одни из самых умных глаз на всей планете // залью винищем». Мы все профессионально занимаемся изображением, а в литературе мы дилетанты. И это прекрасно – чувствовать себя дилетантами, ибо снимает ответственность за результат! То есть, кто-то скажет нам: «Да, вы же лажаете, ребята!», а мы спокойно ответим: «Да, лажаем… Но мы же дилетанты! Какой с нас спрос?» Со временем у нас накопилось довольно много «сэндвичей» и захотелось как-то презентовать их публике. Мы понимали, что попытаться опубликовать их в профессиональном литературном издании – нереально. Нас же на смех поднимут! Мы разместили часть «сэндвичей» в Интернете, в своих блогах, но хотелось чего-то более серьезного… Тут нам пришла в голову простая, но гениальная идея! Мы составили сборник из самых удачных «сэндвичей», сами сделали макет, придумали дизайн обложки, оригинальный шрифт, сделали иллюстрации. И распечатали сборник на обыкновенном струйном принтере. Затем мы раздобыли учебник по переплетному делу, и быстренько научились переплетать. Изготовили с десяток самодельных книжек… Качество – намного лучше типографского! Осталось реализовать тираж… Без так называемого «книжного паспорта» ни один магазин сборники на реализацию не брал. Тогда мы решили распространять его сами. И Леше Суворову, музыканту, нашему общему другу, пришла в голову идея: почему бы нам не попробовать менять эти книжки на бухло?! То есть, мы – книжку, а нам - бутылку водки. Эта идея очень понравилась всем нашим приятелям, они охотно менялись с нами, тем более, что водка тут же распивалась всеми участниками сделки. И первый тираж разошелся за пару дней. Мы изготовили еще десять экземпляров, затем еще двадцать, а в общей сложности – более пятисот. Мы могли бы и дальше продолжать, но нам стало скучно. Хотя люди до сих пор интересуются: а можно ли у нас получить книжку «Бутерброды» в обмен на бухло? Но нам просто лень этим заниматься. Хотя это достаточно рентабельно. Ведь не нужно тратить средства на складирование тиража – распечатал, переплел несколько штук и тут же реализовал».

Сейчас, насколько мне известно, «Настоящие Художники Настоящего» готовят к выпуску литературный сборник под названием «Много рыб», где будут опубликованы тексты нескольких русских поэтов, живущих в странах Балтии. Также в стадии разработки находится интернет-портал литературно-художественный журнала «Река»  www.reka.lv , на котором будет представлено большое число авторов, работающих в разных областях: литературы, фотографии, дизайна, видео и музыки.


4. Дети черного Ца
 
Мне так и не удалось добиться ответа у участников этой музыкально-театрально-поэтической группы, кто же такой этот загадочный «черный Ца», чьими отпрысками они являются. Постоянный состав: пятнадцать человек музыкантов, танцоров и поэтов, и этот состав иногда дополняется или сокращается. Они все выступают под псевдонимами: Метла, Пьеро, Бес, Борхес, Черный Эльф и т. п.

Мертвая Роза, лидер группы, уверяет, что название «Дети черного Ца» пришло ей в голову после очередной ночной прогулки по кладбищу.

«Дети черного Ца», как мне представляется, не принадлежат к «готической» субкультуре, а скорее, пародируют ее, используя ее многочисленные клише и атрибуты: темные одежды, серебряные украшения, густой черно-белый грим, кроваво-могильно-загробная тематика текстов, мрачный романтизм музыки и сценических образов. Все это приправлено легким садо-мазо и шутливым дьяволизмом. На самом деле, как мне представляется, «Дети черного Ца» - ироничные, веселые ребята и девчата! Впервые я увидел их в клубе, где они показывали свою программу под названием «Тебя измучаю своей тяжелою любовью». Тексты я, увы, помню весьма смутно. Но куда важнее было не произносимое со сцены, а происходящее на сцене! В музыке и музыкальных инструментах я не разбираюсь совершенно. Со сцены звучали какие-то скрипы, шорохи и взвизги, прерываемые глухими ударами – это была музыка. Девушки, загримированные под утопленниц и ведьм, конвульсивно дергались и извивались, как будто их пытали палачи Святой Инквизиции – это были танцы. На сцену вышло некое существо явно мужского пола с выбеленным лицом и черными губами. Существо было закутано в черный плащ и держало в руках черный мешок. Существо зловеще произнесло: «В камыши я тебя заманю, там искусно расставил я сети…. Чтоб тебе не уйти не спастись, не избегнуть объятий моих…» Существо сделало паузу, окинуло немигающим гипнотическим взглядом притихших зрителей, завороженных происходящим на сцене. Затем существо достало из мешка… пилу. По залу пробежал нервный смешок! Существо зловеще ухмыльнулось. И достало из мешка деревянную игрушку – Буратино. Тут зрители расхохотались, ибо поняли правила игры: их никто не собирается пугать, их, напротив, собираются смешить! И действительно, было очень весело смотреть на инфернального злодея, которые отпиливал у Буратино поочередно руки, ноги и, наконец, - нос, читая при этом свои «готишные» стихотворения.
Все прочие поэтические перформансы литературной группы «Дети черного Ца» исполняются в том же стиле, меняются лишь исполнители и атрибутика. Наблюдать за этими действами, по крайней мере, не скучно!

Резюме

Объединения русских литераторов, постоянно проживающих в Латвии, как видно из моего очерка, склонны презентовать плоды своей творческой деятельности в театрализованной форме, в формате публичных выступлений. Это объясняется просто: печататься в Латвии русским авторам практически негде. Периодических литературных изданий не существует (малотиражный, совершенно не популярный журнал «Даугава» прекратил не так давно свое существование по экономическим причинам). Иногда выходят бумажные альманахи, финансируемые из частных или государственных источников, но редакции этих альманахов никогда не ставит себе невыполнимых задач – опубликовать всех. Публикую только тех, кто нравится, а это всегда очень узкий круг авторов. Все русские авторы Латвии, у кого есть голова на плечах, стараются печататься в России. Любой автор, живущий в диаспоре, ориентируется в первую очередь на метрополию: писатель-франкофон из Канады хочет издаваться и быть признанным в Париже – это нормально! Поэтому большинство русских поэтов Латвии даже не пытаются искать деньги на издание своих книг, а презентуют свое творчество в устной форме, в то же самое время надеясь опубликоваться в российских изданиях или победить в каком-нибудь престижном конкурсе за пределами Латвийской Республики. Наверное, такой план  им кажется более прагматичным!