Брюслирика

Элегия

Проще всего – зажмурить окна,
Распустить руки, когда Она распустит локоны,
Когда умолкнут прочие крики,
Окурки и «крикеты»
И, забивая в немую ладонь гвоздику,
Я назову её своей Everyдикой,
Двенадцатая соната прозвучит в фарс-мажоре.
Когда лужи, как лопнувшие ожоги
Умножат солнце. В разрезе понятия
Я люблю ее, как зверь любит молоко матери,
Пока над миром властвуют танки и дисперсия,
Умирает поэзия.
И эта закономерность страшнее смерти,
Лица забудут лица, руки оставят qwerty
Со ссылкой на Евангелие
От капитана Врунгеля.. Проще - уехать в Англию
Ради чая, дождей и джинсы,
Ради разницы в час в пределах одной жизни…

* * *

Алтарь для вентиллятора
Пулевое уравнение.
Три свечи. Игра в дартс.
Силуэт ключа. Застывшая мимика.
Оборотные средства. Танго в городе.
Расставание со смещенным центром тяжести.
Мне не-бо. Телеграмма из госпиталя.
Спи. Спичка.

* * *

Записка

Мы в душе мерчендайзеры.
В мае тебе хотелось маяться, мне - стрелять из шмайсера.
Ты была одета в красное,
Я в разное.

Все ключи между собой оказались похожи.
Когда нам приходилось - мы становились прохожими
И я (утром) знал, что все будет - Google,
Искал пятый уголь.

По следам следопытов все даже проще.
Запахи расстворились, губы отвердели. В общем:
Последнее что случилось - настала зима,
холодильник сошел с ума...

* * *

Моль

Я говорил, что моль – это седая бабочка.
Ты была взволнована, называла маммолога – «мамочкой».
Наши два языка связывали: остров Крик,
Зевки и санскрит.
Когда прохожие переставали шаркать
Становилось жарко, реже – жалко
Наступления осени. Улицу заливали овации,
Как водка и менструация.
Я предложил играть в войну или наперстки.
Ключи вертелись, как живец на леске.
Натощак вливалось не больше, чем пол литра,
Стреляли без фильтра.
Долгожданный отпуск в кои веки
Был не за горами, дни отнимали деньги.
Хотелось кричать им вдогонку - «сутки»,
Любить простаков и проституток.
Я брал тебя за руку, трогал края одежд,
Склонял, убеждал, что ты – падеж.
Бабочка тихо вспорхнула с нетронутой папиросы,
Как два слившихся знака вопроса…

* * *

Брюслирика

Ты со мной напоследок не пей. Помни,
За углом наступает конец света,
Как забитый гвоздь отпускает корни,
Ты целуешь меня в оголтелый ветер.
Этот звук унесут каблуки в транспорт,
Будем резать кабели, прыгать с банджи.
Я стою трезвый, говорю - "разве?",
И приходит мир на войну раньше.
Это лирика, брюс. Напоследок - письма,
Замерзать душе, догорать путевкам.
Я любил тебя. И через эту призму
Наступала ночь, ты брела в потемках,
Как сказал бы один из двоих Джозеф, -
Левой грудью склонялась кормить волка,
И глаза трепыхались, цедя слёзы,
Точно губы полощут глоток водки

* * *

Давным-давно

Все, кажется, прошло давным-давно,
Как память о дожде. Куда влекомый,
Тебя любить не меньше, не больнее, но
С теченьем возраста - другую, по-другому
Я приспособлен. Так, как будто вещь
Принадлежавшая рукам по воле быта
Столетие - распалась. Право лечь,
Пожалуй, - все, что остается у убитых...

Все, кажется, прошло давным-давно.
И, если даже что-то задержалась,
То - это шар, пересекающий сукно,
Но не упавший в лузу, дальше - жалость,
Способная менять текстуру ртов,
Но не текстуры общих стен. О, Эрос -
Стреляющий в себя, здесь нет бортов,
Что нам уже переклониться через...

Все, кажется, прошло давным-давно.
Теперь вчерашнее сулит печаль и скуку,
Когда свою, прощальную, в окно,
Безропотно просовываешь руку,
Уже не дик, не храбр, не одинок,
И молча смотришь, как в набросок бездны,
Где голос твой, мне больше не манок,
Звучит кому-то незнакомой песней...

* * *

Северо-Запах

Тень корабля.
Северо-Запах земли.
Кофейное зеро.
Зависть в подтверждение слов.
Робинзон Карузо. Опера для глухонемытых.
Гильзы слез и тишина. Задержанное полузвучие.
Скрип стекающего по стеклу снега.
Ангелы и гравитация.
Пьяное спокойствие.
Невербальная цепь любви.
Голос вовнутрь.
Поломанный градиент горизонта.
Палец над парусом.
Слепое восхищение.
Ломанный язык. Торжество чисел.
Дым над картиной моря.

* * *

Открытка

В твой город почты не шлют и не
Летают птицы, оборван кабель.
И снег проступает на пятерне
Руки протянутой к свету Каббал.
За годом - год, за столетием - быт,
Святая святых и то не верится,
Как будто топот двухста копыт
Утих и осталось стучание сердца.
Вторые стуки идут подряд,
Так мир возрождает свои контрасты
Когда без сна, то чему-то рад
И в продолжение - детка, здравствуй,
С новым две тысячи, т.е. - да,
Поздравить спешу, побритый, твёрдый,
И голос шевелит собой уста,
Как ветер шевелит штанины мертвых..