С последними ласточками

То ли фрукты лежат на бахче, то ли овощи.
Доедают коровы подсолнечный жмых.
По утрам улетают в Египет дюймовочки –
Запрягают залётных своих вороных.

Принимая побега тревоги и хлопоты
За любезный девицам предсвадебный вздор,
Женихи не ушами, так фалдами хлопают,
Созерцая невидящим взглядом простор.

Что ты медлишь, тюльпанная девочка глупая?
Обезлюдела шумная прежде стреха.
Ты, нахмурившись, носом отчаянно хлюпаешь
И жалеешь навзрыд своего жениха.

Ну и пусть он толстяк, замечательный шубою,
И от быта подземного подслеповат,
Он единственный между мужланами грубыми,
Кто, хотя бы и с умыслом, был тебе рад.

Но не ведал никто, что планида изменится
И, считая последние тёплые дни,
Ты окажешься, прежде бездомная пленница,
В распростёртых объятьях эльфийской родни.

Позабудь лабиринты, кладовки и рытвины,
Не кручинься о суженом лысом своём:
Тот, кто близко с мышами знаком домовитыми,
Не останется век куковать бобылём.

Поскучает немного, а после отправится
По секретным кротовинам торным в Париж –
Там в Латинском квартале такие красавицы!...
А тебя ожидает осёдланный стриж.

… И в кого ты такая упрямая, девочка?
Про себя чертыхаясь, в родные места
Три стрижа волокут в паланкине из веточек
Почему-то прозревшего в небе крота.