Глаза

(Сюрреализм)

Среди серых туч появился кусок посыпанного кокосовой стружкой темного шоколада и запАх лимоном, открыв дольку цедры, возлегавшую краями влево, белеющую своим ароматом на тающем шоколаде. Тучи вокруг него расползались все шире и редели - тоже таяли, открывали бесчисленное количество кокосовых стружек; некоторые из них складывались в знакомые очертания.

Месяц разрастался. Так медленно, что пара желтых глаз, наблюдавших за ним уже пять часов с тех пор, как стемнело, не замечала его изменений. Ну и пусть. Завтра уже все увидят, что он вырос.

Глаза захотели моргнуть - наверно, пора ложиться спать. Опять ложиться в гипсовую кровать на ножках-карандашах, укрываться расплавленной музыкой. Скучно. Вчера глаза решили, что больше не будут спать, они поняли, что жить им не вечно, и решили продлить свой срок, тем более, что они любили друг друга.

Да, в глазах каждого из них любимое существо было не просто желтым глазом. Первый глаз видел второго немножко зеленее, чем все, как будто его постоянно освещает луна, такая как сейчас.

'Ах, как прекрасна его зеленоватость! - с восхищением думал глаз. - Я бы написал с него портрет! Но у меня нет рук.' И мысли эти звучали под расплавленную музыку в такт мерцанию далеких стружек, придававших всему слышимому металлический оттенок. Да и сам глаз в такие моменты чувствовал, как он отливает хромом.

'О, как прекрасен хромовый блеск его роговицы, - думал второй глаз о своем любимом. - моё в ней отраженье всегда радует мне глаз! Он так гармоничен, что даже мысли его отливают хромом!' Такие его думы шуршали зеленью в траве под ними и улетали, разносились по свету с пыльцой и мушками.

Желание моргнуть опять настигло их. Тогда, окинув друг друга последним обнаженным взглядом, они сомкнули на себе веки. И вновь разомкнули, но уже не снимали их с себя.

Подуло холодным ветром. Подуло с запада. По слизистой прошли мурашки. Им пришлось разойтись по домам.

И как раз вовремя - растаявший шоколад начал капать на землю, подминая траву, в которой еще ползали мысли о прекрасной зеркальности хрома, еще дрожали оброненные реснички безнадежных романтиков.

Но звезд все равно никому не сосчитать, и они теперь, засыпая с мыслями друг о друге, будут во сне видеть белым по черному начерченное заветное число, рассыпанное по небу кокосовой стружкой.

(Январь 2003)