Кукольное и случайное

Кошачий виток

Мне бы горного барса обнять,
Приучить к рукам, в горы не пускать.
Но приходится самой идти в небеса,
По камням ногой стучать в скалы телеса.
Цепкими лапками вцепиться в витой узелок -
Кошкам солнце близко – через хвост один виток.

Время и рост
 
Кирпичи в кладке
Так аккуратны,
А часы ладны -
В зубчатой шапке.
Стрелки беглы -
В римской палке
Они чуть видны.
Башня строга -
Она гром ловит,
Стрельчаты окна
Дожди не моют.
Только берёзка
Всегда весела
Нет ей дела
До старого замка.

Годы и гроты
 
Камней - слоновья грация
И липа - поступь крокодила,
Крива, курчавая акация,
И диадема чугуна черна.

В запамятье трёхглавый вход,
Дымит судьбой паникадило,
Невольно думаешь ещё, что
Глуп и непристойно молод.

Заботу чувствуешь в руках,
Она черта в сварных решётках,
Не удержавших праздных дней,
Преображённых в горы щебней.

Храм в Форосе

О, кони, ласковые гривы,
Холёный блеск упругих крупов,
Но тени скал как кони сивы -
Судьбы не миновать обрывов.

Богобоязненны купцы,
Спаси Христос и Сохрани,
Молитвы все сотворены,
Не ради грешных нас, а токмо дщери.

В породе зной равнин пустынных
И аглицких кровей рысистых -
Аристократов род ревнивый,
Им не простить помолвки милой.

Возможно, случай был иной,
Царь уезжал отсель с семьёй,
Крушенье поездных коней -
Спасенье - дорогой ценой.

В иные времена вступил наш Крым,
Но Православья храм восставлен из руин,
Спасенья праздник дщери иль царя
Стоит Храм Воскресения Господня.

Сказки леса

Град падает орехов спелый
Стучит по травяному полу
И филин ухает тяжёлый,
Поджёг глаза и ждёт охоту.

У неба паланкин лиловый
Откинул месяц в нетерпеньи,
Утонет в бочке он рогатый,
Когда у звёзд родит мигрени.

Крон сосен густы письмена
И росчерки кривых стволов
Питают в шишках семена,
Им рад уснувший птицелов.

Отражение

По лаковой озёрной глади
Переливается октавою перо
Помазанной лебяжьей власти,
Неволею скользить ему дано.

Изображение и царь слиты,
Верней оков стальных соединёны,
Сердцам живым чужды оковы,
Любовь и смерть – они законы.

Прогулка по холмику...

Я вышла на прогулку одиноко,
Но не дремал во мне зверёк -
Голубоглазое подмигивало око.

Недолог путь задумавшейся девы -
До живописного, всем видного холма,
Откуда понесутся вдаль напевы.

Показан стати поворот наискосок,
Всегда мой профиль в сердце бьёт,
Для верности же узок поясок.

Один лишь вдох, глоток и выдох,
Нет ничего милей охотнику вина -
И выбор верно пал и сразу не оглох.

Один романс уже пропет контральто,
Спугнула только двух поэтов -
Опасно голос понижать - так часто.

Ещё без вздоха, глоток и выдох,
Капризничать не надо и этот подойдёт,
Когда из грязи выдернет свой посох.

Не подошёл, сошёл с дистанции,
Буонасье - мужью фамилия,
И не видать ему своей Констанции.

Вот спеть бы страсти арию сопрано,
Иль грустную элегию прочесть,
Надёжнее, чем ноты тянуть пьяно.

Погасли страсти вкупе со светилом,
Пора домой, пугая дворню псов,
И темень, но на глазу на голубом.

Бегство Венеры от Дракона

Шелом чернеет нового дракона,
Пласт, приподняв небесного сиянья,
Жемчужное надгробье небосклона,
И лёгкого не терпит прикасанья.

Литые створки сменят славы латы,
Снарядом лунным выдумщика Верна
Покинут замок верные пенаты -
Сокровище встревожил сборщик хмеля.

Поднимут на руки уснувшую Венеру,
В пролом внесут ночного перламутра,
Дракон-любовник завершит карьеру,
Один он встретит розовое утро.

Так в тишине боренье длится вечно
И в зелень чернь скрывается беззвучно.

Осёл и Купидон

Кочуют по несчастным головам
Нечастые, но умные слова,
Понятны они древним господам,
Для нас они не больше, чем игра.

Что за игра, где проиграли все,
Но, если посмотреть со стороны,
Не вглядываясь в карты на столе,
То проиграли только купидоны.

Щетинится земля как дикобраз,
Пучками золота терялись стрелы,
Но подобрать и в дело ещё раз
Пустить нельзя - тускнеют перлы.

Воспоминания разбудят даже тлен,
Плащ первой кисеёй тогда сгорел,
Без промаха бил юный Купидон,
Бредёт по жизни радостный Осёл.

Живой коврик

Вчера росой одною поле было полно,
А ныне шорохом трещащего эфира
Вещают липы семена меланхолично,
Сосуды летнего пчелиного сатира.

Разбросаны они ковром тончайшим
По ниточкам травы, развесив крылья,
Чтоб чудом рода стал наиредчайшим
Один побег, отринув смерти роль.

Щелчок подошвы голосом прощальным,
Почтенье смерти, не выкажет привычного,
Опылено дитё жужжаньем презирающим,
Хранимо семенем, до выкрика зелёного.

Шаги утопли в слякоти проезжей, безнадёжной
Не давят липовых семян дорожкою подложной.

Ожившие черепа

Ни рва с водою, ни Вероны
Лишь кроны тощей бузины,
Берёзки, вползшие на крыши,
На крошечных кусках земли.

Но что случилось, вижу платье,
Плащ приподнят тростью шпаги
И приведения, душ кинутых рантье,
Спешат расторгнуть темень зги

Съезжает серое унынье с камня
И открываются ворота с воем
И слышен звонкий конский топот.
Кареты с рыцарским конвоем.

Летят по гулким белым плитам
На встречу с прошлым кастаньеты,
Рука до кости липнет к латам,
Губ черта целует тонкие браслеты.

Что за зверь такой, да вот же он - СТАНСЫ

Ужель вторая жизнь дана,
Когда так траты непомерны,
Но чувства! как судьба странна,
Они воистину бессмертны.

Мне стоит записать слова,
Довериться пустой бумаге,
И вот бессмертна голова,
Белеет кость её в овраге.

Ни буйство красок окруженья
Ни поля душный аромат
Мне не оплатят униженья
И грёз беспочвенных утрат.

Сибирские меха

Накрыл Ютландию злой Норд
Он мечет снега пригоршни
Ладошки мёрзнут куколки
Пора сменить наряд
Отглажены и сложены
Коротенькие юбочки
Но талии заужены
И вставлен «клин-волан»
В охват ниже колен
Походку хочешь девичью
Годится «рыбий хвост»
А чтобы погордится
И не теряться в свете
Захватим в синема
Роскошный ридикюль
Пусть бисером сияет
И глазки оттеняет
Поплачет визажист
Когда горжетка мягкая
На плечиках лежит

Бабушка Крингле и внук

Внучку читаю о павлинах книгу:
Теперь ты знаешь не из сказок.
Павлин, привязанный к хвосту,
Что наш клубок из пёстрых ниток.

Кричит он страшно некрасиво
Зато вышагивает – диво
Косой кривой траву не косит,
Из шерсти юбочек не носит.

Зачем тепло овец ему
Ведь проживает он в раю,
Там паву знают по хохлу.
Качает им он, если недоволен...
Вот только чем?
Ведь так откормлен…


Ангел Фригасте

С дуги волшебного коня
Подарок Эльфа - колокольчик
Дзинь - ёлки перезвон иголок
Полифония – ангелам родня

Тепло камина льётся ввысь
Хлад стен укрыл до лета лён
Шитьём рисунка он вскружён
Вспушён чалмы ангорской свет

Чарует ангела полёт
Алмаз магический зовёт
Он ворожбу плетёных крыл
Как золотой султан скрепил

Улыбкой тихой всепрощенья
Несёт Фригасте утешенье
Тем, кто просил и кто забыл
Он будет равнозначно мил


Кухнянкина помолвка

Не трогай полный локоток
Не вышит тот ещё платок
Чтоб мой прикрыл роток

Пришёл на кухню самозвано
Снимать на пробу пенки чинно
Так вылетишь как пробка звонко

Поможет в том моя мешалка
Меня не подвела смекалка
Без поцелуя каши жалко

И поцелуешь - не поверю
Ожёгшись раз - на воду дую
Колечко, ксендз – ключи в раю

Муза со сливками

Туфли вздёрнуты носами
Так тут в Дании сплясали,
Что от пляски юбок тряски
В молока прокисшей миске
Взбились сладенькие сливки.
Рада всех сластить дарами
Торопись кружиться парами
Птичка первая начнёт,
Пробу снимет и в полёт.
Себе за терпкими нектарами.
Нам - за усатыми гусарами


Дух сада

Не пушинка, не росинка
Летом нежится снежинка,
Если крылья пелеринка,
Где прожилки кружева,
Да сплела их стрекоза.
Дунет ветерок игривый,
Раскачает веток гриву.
Амазонкой на коне
Я на розовом кусте.
Пляшет дождь на стебельках
Капель блеск в моих глазах
Буду радовать стрекоз
Не пускайте в садик коз.


Датское семейство

Петер – важный семьянин.
У него забот – целый род
И на бирже он не банкрот.
Узнаёт почём багет из газет
А чего в газетах этих нет
От Лауры-жены не секрет
Сын растёт Христиан не по часам
Дело скоро провернёт с интересом
Дочка Анна не такая уж простушка
И сейчас своей овечке пастушка
Кристин верная служанка
Пирог испекла сладка-ягодка
Лишь Сольвейг ещё очень мала
Из-за кружки молока едва видна
Будет вечер в семействе сытным
Корабли в порту полны селёдки
Тишина в королевстве Датском
Будут детки рыбаков с достатком
Продадутся все картинки и пиво
Попробуй запрети жить красиво

Хозяйчик

Не поручают важных дел подросткам
Пройдёт ещё одна жестокая зима
И другу своему я стану переростком
Но может быть спасу от рождества
Чтоб веско в доме прозвучало слово
В копну собрать солому нынче важно
Затем несу в руке я с ручкой вилы
На голову надел колпак красивый
Жилетку на работе можно снять
Пока ж стяну её тугой шнуровкой
Да гетры бы не потерять в дороге
В горах замерзнуть могут ноги
Шагать мне в гору, да шагать
Глазам забота всех ворон считать

Дед Крингле

До середины читан список вин
К концу подходит вечер ожиданья
Медового я не дождался угощенья
Без молока пришлось доесть печенье
И локона на клетчатой подушке
Мне не найти назавтра от пирушки
Зато беседой не заложит ушки
И не узнаю горестей подружки
Как ветер потрепал её причёску
И задержали на границе собачонку
Как страшно портятся меха от моли
И кофе быстро выдыхается в размоле
Как муж её большой любитель техно
Не дал сходить намедни в оперетту
А потащил в средневековый замок
Ловить виденья, да ещё и самок,
А ночь кормил открытыми локтями
Всех комаров и разных мошек стаи
Теперь пора сказаться мне больною
А вам, мой друг, раскланяться с мечтою


Гламурщица

Обижена красоточка,
Что стрижена коротко.
Локоны бы шлейфом,
Чтоб идти под флейты
С пажами малышами,
Да нагружена узлом
Косметички пузырём.
Ручки сжаты кулачком
Не похвастать кольцом,
Хоть не обручальным
Зато не печальным.

Доброутренки честное зерцало

Глаза поутру будто щёлки
А щёчки посетили пчёлки
Краснеют яблочки в садах
У нас же зеркало в кустах
Любуюсь – взора не отвесть:
Прозрачность кожи и крыла
Вполне розария достойна,
На губках лёгкая окружность,
Сказать готова я всегда:
Себе и «О!» и «А!»
Чтобы в ответ услышать:
«Ах, до чего же хороша!»

Солнце Запада

Сегодня с Запада грозится тишина,
Не обещает она красного заката.
Безветрие. На башнях флагов нет.
На луках отдыхает тетива.

Лишь стрелы солнца
Омывают сумрак башни
И будят стражу тоненьким лучом
Но караула нет. Он проверяет пашню.
Озимые уходят в плен земли.

Набат молчит, ему сейчас не время.
Спешит звонарь ударить Благовест.
Славянское ко сну отходит племя,
И Православие подушкою ему.




Венерина изба

В два окна гляжу на дня катушку
Половинкой лба касаюсь тучек
Скрыл в древа избы свою Венеру
Перьями резьбы покрыл ракушку

Пусть плетёт худые в носке лапти
Пальцы колет мне веретеном
Самовар палит трещащей щепой
И узоры шьёт простым крестом

Всё терплю и жду её смиренно
Звёздный время опускать полог
Волоокая наполнит роза нежно
Влагою небесной мой чертог

Вспыхнет он лучиной первородной
Обретя усладу и тепло
Месяц серебрящийся двурогий
Подморгнёт лампадою в окно