Исповедь о счастье ХIV

                Глава ХIV
   
                Моя тайга

     Весна…Едем в Новгородскую тайгу на охоту. Именно тайгу, даже на картах эти места
обозначены как тайга… Впереди дня три-четыре удовольствия, может счастья короткого,
усталости, иногда просто дикой усталости, рассветы-закаты, чувство крепкой мужской
дружбы, ругань, когда от усталости на миг забываешь, что рядом товарищи и ищи потом
эту крепкую мужскую…
     В районном центре  джипы, легковушки- в стойло, пересаживаемся на УАЗы и – в но-
вый путь! Миновали населенные пункты, тайга впереди, остановились. С утра во рту ни
росинки. Конечно выпили, закусили хорошо и вкусно и опять , кто за рулем, он хоть за
баранку держится, видит и знает как мы кувыркаться будем, а мы, напряженно через пле-
чи друзей вглядываясь вперед только и знаем что чертыхаться…Но зато- сыты, выпили
и негрустно нам! Дорожка лесная, по бокам канавки…Эй, Вы! На  Ильмень-озере! Вам утка
  нужна? В канавках через каждые метров пятьдесят- утки, бей- не хочу!
   Пару селезней сняли, больше не нужно- пусть живут, а нам на юшку хватит.  Начинается!
Машины с воем переползают мелкие овраги, их сносит то в бок, то назад, но надсадно воя
на всю тайгу,УАЗики прут и прут вперед, пару раз уже пришлось на руках с гиками и кри-
ками машины выносить на хорошую дорогу. Если только это можно назвать дорогой- от –
сутствие глубоких промоин в весеннем лесу. Уже все в поту, глаза чуть потухли от уста –
лости. Так и не беда! Перекусили под рюмочку и блеск в глазах появился. Чую – близко,
близко уже привал-ночевка. Берег лесной речки, поляна, сосны, запах, красота и ощуще-
ние какой-то потерянности…Ступала ли здесь когда-нибудь нога человека? Судя по пове-
дению егеря- ступала.  Впереди- короткая вечерка на речке, как забава- еще пару уток снять
для юшки…А затем и ночка короткая, спал ли кто, я так и не понял- пора ! Теперь наш флагман-
трактор «Беларусь», всю эту дальнюю дорогу плелся он позади наших двух УАЗиков. Забираемся
в тележку и долго, бесконечно долго, подпрыгивая и переваливаясь
с боку на бок вгрызаемся все дальше в тайгу. Наконец остановка. Километрах в двух-трех
глухариный ток. Пивко на посошок, на группки разбились, а потом напряженный, даже в такой дали,
тихий шаг.
     И, наконец, еще не слыша и не видя глухарей, лишь легкий переступ с замираньем и
разговор- лишь жестом и безмолвными губами… И только, кажется, лишь сердце тебя вы-
дает бешеным ритмом, да дыхание, хочешь-не хочешь, иногда кажется прерывисто гром-
ким…И слух! Просто невероятно! Слышишь даже как мышка шуршит шагах в десяти.
      Дождик стал накрапывать, потом чуть сильней…Пропади оно все пропадом! Уже немало намаялись,
а дождик все может испортить! Наверное кто о чем подумал, а я-то
знаю, мне в жизни просто так- без ломок, ничего не доставалось. Понимаю, что среди
нас есть очень упорные, но я решил не спорить с этой дамочкой- «повезет-не повезет»,
тихо разворачиваюсь и иду назад. Шел-шел, впереди, наконец, «Беларусь». Присел на
пенек. Что делать –то? Возвращаются два паренька- сыновья наших друзей.  Решили,
что сидеть здесь можно до вечера поджидая всех охотничков, а поэтому лучше пешком
идти в лагерь. И пошли!  За спиной рюкзачок, на плече- ружье, топаем. Малость не до-
думали- на тракторе и то устали ехать, а здесь- пешком, да не по асфальту…Ребятишки
молодцы, через стиснутые зубы плетусь и вижу, что ребята идут на одной воле, но мол-
ча.Уже много времени капающий пот со лба на губы, глаза, короткие фразы ни о чем, уже
зайчишка болтается у меня на ремне и не радует, и мысль только одна- всем своим видом
тащить ребят за собой- уж больно они сникли… Раз- и лагерь перед глазами!
     Вот тут-то я и скинул с плеча ружье и поволок его на ремне за собой к палатке, спох-
ватился, опять на плечо вскинул, чтобы уже через несколько секунд повесить его на сук
сосны. У палатки стол и креслица походные, присел… Ребята уже упали внутрь второй палатки,
чувствую, что-то в дрожь кинуло, надо же – твердой рукой, будто и не было этой милой дорожки,
налил себе рюмку, выпил …рукавом подышал …и на негнущихся ногах- в палатку. Успел отметить,
что ружье разрядил и на предохранитель поставил- сам себя похвалил и с улыбкой проваливаясь в
какой-то тяжкий неспокойный сон, вдруг услышал
неназойливое пока гуденье тракторишки. Аж застонал… Выполз из палатки, быстро на
стол бутылку, рюмочку, вмиг настрогал закуски и – в кресло, ногу на ногу, с гордым ви-
дом…Удивлены были ребята немало, что дошли мы, а еще больше, что не успели они нас
догнать. И кто же мог знать, что за нашим гордым видом скрывалась просто невероятная
усталость! И никто бы не упрекнул, но мы ж мужики! И много было случаев разных, но,
знаю, никто из нашей компании никогда не кичился своим «геройством», как бы ни было
трудно. Ну не было в  этот раз тока глухарей! Проклятый дождь… Зато несколько зайчи-
шек к столу прибавилось. Пока еду готовили, пока чуть отдохнули, день почти и прошел.
    А затем была охота на вальдшнепов! Какая радость, когда к твоим ногам падает с неба
твоя добыча , вот это выстрел! А если не один такой? Загордишься!
    И была потом ночь после дружного застолья с дичью и рюмкой, и была эта ночь как миг!
Вот и сломила всех накопленная усталость…Глаза закрыл, открыл- утро. А ноги-то
ноют! Свинцовые…Вот чем хороша мужская компания- нельзя расслабиться, нельзя сла-
бину показать, раз-два покажешь и уважение потеряешь и пусть ты еле плетешься, пусть болтает
тебя из стороны в сторону- это всем понятно, не у всех силы равны, главное- не стонешь и нюни
не распускаешь. Даже если грохнешься потом без сил, но, стиснув зубы, будешь биться хотя бы
за то, чтобы обузой никому не быть- нормально, не ной только, не ломайся…Вот так всегда, то,
что физически ослаб- не беда, чего скрывать и геройствовать,
но вот духом- никогда! Это просто невозможно- сломаться…
     Когда-то в зимней тайге продирались мы на снегоходах к заимке нашей, а снега было-
море, со снегохода сойдешь и сразу почти по грудь в снегу. Миша, мой друг, рулит, я по-
зади- пассажиром. Все хуже и хуже и уже нет сил… «Миш, постой». Оглянулся: «Ты чего?
Что с тобой?». Дрожащей рукой отыскиваю заветный нитроглицерин, таблетку под язык,
молчу. Миша по рации вызывает ребят, тишина…Какая боль в сердце, ай-яй-яй! Сил нет,
дышать нечем. Нет просто воздуха и это в нашей-то тайге зимой! Мишка молча смотрит
на меня. «Миш, поехали». Вот так и ехали, стоит снегоходу чуть накрениться и я кулем валюсь
в снег и лежу как в берлоге. Мишка возвращается, спрыгивает со снегохода, где- по пояс, где-
по грудь и опять взваливает меня на снегоход, а я ничего не могу поделать- страшная боль в сердце,
слабость невероятная. Так, практически молча, и добрались до нашего теремка. И я особо не стонал
и Миша –без упрека и стонов… Вот так, главное поспокойней и верить друг в друга. А карабин мой Мишка
просто силой отобрал и себе за спину повесил, а я бы все равно и с карабином за спиной доехал, ну пару
лишних раз свалился бы в снег…Был ли страх? Скорее было явное неприятие сложившихся обстоятельств
и нежелание каких-либо последствий. А не хочешь, так и не будет! Сколько раз бывало плохо, перехихикаешь,
перетерпишь, да и слава Богу! Скорее был стыд, что так уж не вовремя…
      Страх был в другое время, страх смешной  в невероятно глупой ситуации…Идем на
овсы- охота на медведя открыта, времени впереди- вагон и лабазы наши далеко от этого
места. Вдруг егерь: «В этом квадрате точняк медведь бродит, может для смеху, в загон?».
     Вроде все серьезные охотники и чего вдруг? Мне: «Стой здесь, погоним на тебя!».
Что ж, пусть побегают по лесу…Пару шагов к лужице сделал и вдруг на краю лужи уви-
дел огромный медвежий след с очень четко пропечатанными в глине когтями.  Смотрю
и вижу как комочек выдавленной между когтями глины вдруг мягко упал, булькнув, в
лужицу…У меня тогда еще карабина не было, два ствола- все! Вдруг побежала по спи-
не струйка: «Мама родная! Он же рядом!  Откуда они собрались загонять его? Он же рядом!».
Оглядываюсь,сосны кругом корабельные…Ой, не заберусь! Может шумнуть?
И страх со стыдом перемешался. Кто я?!  А ведь это были времена когда я только-только
открывал для себя охоту на медведя и мало чего знал…Первый и единственный раз в
жизни я вдруг попросил судьбу, чтобы не вышел на меня зверь. Охотничек!.. 
      Зверь – то так и не вышел! Умней нас, дураков, оказался…А вот сейчас мне весело!
Это ж надо- медведя в загон! Так загонишь, что, без собак-то, сзади счастье схлопочешь
на всю оставшуюся, уже очень короткую, жизнь.
      А на лабазе хорошо медведя ждать! Бывает, что и комаров уж нет и накомарник в кар-
мане лежит невостребованный и тишина вокруг- просто жуткая, вечер- лес притих  и ты
замер, не шевельнешся…Вдруг, как веером, лицо твое прохладой накрыло. Глаза скосил,
а в метре от тебя сидит на ветке сова! Глазами тебе моргнула, головой кивнула и замерла.
Сидим. Ждем. Я- медведя, сова- кого поменьше. Сидим. Ждем.   
       Медведь ходит по краю поляны почти под моим лабазом. С силой втягивает воздух,
нюхает и нюхает и не выходит, зараза, на овсы…Где-то я, видно, не по уму к лабазу по-
дошел, а может легкое движение воздуха выдает…Сова вдруг резко голову повернула и
уставилась на край поляны. Ме-е-е-е-длен-но разворачиваю карабин, смотрю в оптику
(уже сумерки) и вижу, как мишка, присев на задние лапы, внимательно осматривает овсы.
       Ну же! Ну!  Голова мишки исчезла… Стало совсем темно. Рация, включенная на са –
мый тихий звук, еле слышно пискнула, выключил сразу. Понятно- нужно слезать с дерева
и топать к месту сбора, а под тобой, может метрах в трех – зверюшка, добрая и ласковая…
Че делать-то? Стрельнуть в воздух- спрос будет: стрелял в кого, промазал почему…Ска-
зать, что зверька отпугивал- на века засмеют!  Вот и лезешь вниз, как обезьяна, одной ру-
кой  цепляясь за ступеньки деревянные к дереву приколоченные, а другой держишь сня-
тый с предохранителя карабин. И что бы потом кто ни говорил, как бы не строил из себя
героя- не видит нас никто, кроме зверюшек, никто не знает, что иногда очень страшно бывает…
Только одно верно: никто не опозорил себя выстрелом в никуда! А у меня, бы-
вало, когда медведь совсем рядом, а нужно в темноте жуткой к ребятам выходить, от лег-
кого хруста ветки в стороне, волосы на затылке дыбом вставали и замирал на полувздохе,
на полушаге и все чувства, нервы просто ощупывали пространство вокруг…И магазин
десятизарядный карабина грел душу…Хотя, в темноте, в лесу, что поможет тебе совла –
дать со зверюшкой?   
      Страх? Он наверное бывает, но на миг…Когда обстановочка такая, что бояться нуж-
но, вот тогда и нет времени на страх. Тогда- действовать нужно…Страшно бывает потом,
обычно через день-два, глаза закроешь, засыпая, и, вдруг, пронзает тебя ощущение, что
прошел ты, в очередной раз, по самому краешку…И в ночной тиши, распахнув глаза в
невидимый потолок, думаешь…О том, что уже много раз за долгие годы зачем-то риску-
ешь. То ли покоем, то ли здоровьем, а иногда и жизнью…И почему-то остановиться не
можешь. А может это просто жизнь? Обычная,  совсем не примечательная и только для
тебя- единственная!