gestern

простите, фрау, я так неловок. без остановок иду по краю шального лета на вашем платье. и наступаю. куда - не знаю. но с пистолетом. и как заклятье я повторяю: простите, фрау, я так неловок. и ростом длинный. я наследил тут у вас в гостиной кривой дорожкой следов из глины. а на рубашке - губной помадой. простите, фрау, но этой ночью, короткой очень, я в одиночку взял ваш Берлин. легко и сразу. неровным шагом. но я ни разу с пути не сбился. а над рейхстагом ваш флаг смутился. и стал моим. зачем - не знаю.
простите, фрау...

*
ну, давай же... пожалуйста
я хочу узнать, как это у нас бывает
как ты ласкаешь
когда невозможно любишь
меня
как ты снимаешь,   
скользнув руками, мою одежду   
даря надежду, что это будет
совсем без дна
как ты дрожишь... и дрожь ознобом
взрывает кожу... 
и губы - тут же цветом в кровь
как у невольника    
как чувствую тебя ещё дороже 
в том самом из углов
на треугольнике   
чуть ниже трепетного живота 
и как я до утра слепым художником 
пишу, почти не трогая холста
твои больные сны
в неволе   
как ты стремишься в суть 
и знаешь путь
к началу преждевременной волны   
на жадном вздохе...
и как опять хочу тебя   
до боли 
протяжным стоном в апострофе...

*
как ранним утром пьем горячий кофе   
в кафе на сонном вымокшем Кудамме
и я искусанными в кровь губами 
шепчу тебе почти что по слогам 
как на кресте
я не отдам тебя, я не отдам
мы будем вместе
и спрашиваю у тебя – ты тоже хочешь?   
но ты молчишь, разлив на скатерть кофе
лишь руки опускаются бессильно 
совсем как ночью

и небо над твоим Берлином 
становится ванильным.
очень.