Пошлость!

Я утопаю в родном запахе!.. Теперь ты знаешь, как звучит жизнь.

- Ну скажи же! – в отчаянии взываю я к тебе. В который раз… тщетно.

А ты протягиваешь мне руку. Устремленной вверх ладонью ты зовешь меня с собой.

- Скажи… - шепчу я, все еще разрываясь твоей тишиной.

А ты лишь закрываешь глаза: «Не надо слов. Это последняя пошлость». Легко шевельнувшись, твои губы произносят немо: «Пошлость», а движение руки глухо подтверждает. Пошлость!

И ты выскользаешь из этого мира, даря ему последние случайные прикосновения. И ты вырываешь меня из ощущения невесомости. Слов. Мыслей. Осязания. Осязаемости. И ты заставляешь видеть!.. И мои глаза разрываются от непривычности чувств. Руки обжигаются о теплую кожу. Время режет по пульсирующим венам, согласное разорвать, но не отпустить.

А ты продеваешь в меня взгляды. Ты улыбаешься едва-едва, ожидая разрыва тонкой паутины плоти, но полосующий кожу свет заставляет душу сжиматься. И она становится зародышем в диафрагме.

И я вырываюсь. И, обожженная, уже не ощущаю руки, выдернувшей меня из мира немой пошлости. И я падаю, опаляясь мыслями, сжимаясь от осязаемости. А со мной падает родной запах. И я вспоминаю звучание жизни, наполняемое словами. Последней возможной… И я захлебываюсь в своей свободе, набивая синяки на запястьях.

Я ощущаю последние всплески запаха. Я вбираю воздух! Я задыхаюсь: от свободы, от кривого звучания жизни. Я режу ступни о ровный пол, жгу глаза, цепляясь за пронизанные взглядами нити.

Тесная, тесная, тесная!.. Тесная комната стискивает душной хваткой. Взгляд сжимается, складываясь в две щелки. Чувства изолируются теплом. Время живит глухие рваные шрамы. Ничтожество красоты!.. Я окунаюсь в тебя. И я умираю.