Походы в тонкий мир

Робко дева говорит:
«Что ты смолкнул, милый?»
Ни полслова ей в ответ:
Он глядит на лунный свет,
Бледен и унылый.

В. Жуковский

Не за что зацепиться, на ткани сделать зацепку,
С утра приходили первые  - выпили поллитровку.
Тот говорил: «Ему бы такую страсть, а он и любил некрепко,
Он бы воскрес и крышку свернул неловко».

Не за что зацепиться глазом, гора не стоит на месте,
Движется мышеловкой пряною, сталь искрится.
Он говорил, что мы себя выживем и исцелимся вместе,
Если по пальцам проедется спицами колесница.

Выйду я в ночь на крыльцо, посмотрю направо, налево,
Вот тебе мертвый младенец, вот тебе три талона.
Спасибо за наше счастливое прошлое. Что тебе нужно, дева?
Так и молчит Ленора, иль кто-то еще. Колонна

Треснет, обрушится задником декорации. Ты ведь, меня не грея,
Не вспоминая (подземные токи дают ли тебе усладу?),
Так и останешься… Что тебе нужно? В груди согревая змея
Из предыдущей повести, ходишь одна по саду.

Он говорил, что нужно возделывать сад, а ты приехал зимою –
Словно невольничий рынок варений и маринада.
Как тебе там спалось? Можно, пыль эту хоть бы смою?
Что-то должно быть истинным, но ничего не надо.

Кто бы поверил в непрочную связь времен, сиди и ешь свои вехи,
Только не пей вино, и в пищу ни трав, ни злака.
Я приплету к тебе всё, без поэмы герой, орехи
Щелкает белочка – пир заводной Бальзака.

Как тебе тут спалось – смотрела в окно в печали?
Не распускала вышивку, ночью плетя сонеты?
Мы замолчали вместе, как мы по себе скучали.
Это жена, облаченная в солнце, а месяцем мы одеты.

Это прощание Тита Ливия, вот и моя закладка,
Как бесстраничная странница, бродишь от сих до входа.
Вне расстояния критики жизнь не проходит гладко,
Радостно встретит нас кто-нибудь, кажется, не свобода.

Что ты замолк, любимый, любимая, месяц, луна, картины
Переводные, Брейгеля я принесу (в чулане).
Видишь, Ленора, век твой осколочный режет на половины,
Меньше и больше. Вертишь осколок в ране.