Ты меня

…Она увидела Солнце. Она увидела Небо. Она увидела Горизонт, делящий все вдоль на неравные части.
Она не знала. Она помнила всех, но не смогла стерпеть одного из тысячи многих. Из миллиарда бесподобных любовников. Из сотен великолепных партий. Она проиграла только одну. Проиграла ее навсегда в своей жизни. Самый безликий герой проиграл вместе с ней.
Она уже другая судьба, а он не дожил до дня ее пожизненной казни. Он умер раньше, оставшись самой недоступной мразью в глазах ее соседних диктаторов… Он не смог сочинять стихи и прозу. Не смог сочинить свою быль…

Она увидела Солнце. Умылась водой на точке росы. Причесала красивые волосы его расческой. Она ждала позднего утра.
Цветы на поле красили воздух мазками медовой акварели. Все пахло невозвращением. Все виделось в ретроспективе. В черно – белом, формата VHS. Гуляли где-то по каналам лодки без кормчих. А по небу ходили боги в сандалиях с каучуковой подошвой. Играл ангельский ситар. И было как любовь, только еще глупее. В аннотированном справочнике не было ни слова о состоянии полета над прериями.
Ее возбуждала ее же утренняя нагота. Она могла бы любить себя руками и взглядами по груди. Ей нравилась гладкость ее тронутого временем, но не его руками, тела. Она могла бы насиловать себя другими инфантильными юношами с блеском для губ в глазах. Но война уже заканчивалась. Но он мог уже прийти…
Теперь бесполезно было создавать свою красоту макияжем. Он один мог любить ее утром, ласкать языком путаные волосы. Он любил ее изнутри, хотя, зачастую, ей хотелось снаружи…
Она плела венок из колосков ржи, из стеблей осота и люцерны, из веточек кроткого хмеля. Она вплетала в волосы вездесущий цикорий.
Она крыла себя льняной простыней.  Ткань так задорно трогала волоски на бедрах!
Она уже шла – бежала по невольному полю к реке, где еще недавно мальчики ловили карасей на хлеб. Там удобно было быть развязной шлюхой, но там не являлся он… Там были лишь мальчики с ведерком рыбешки и скорым желанием. Она до поры выбирала запах рыбы, но все боялась, что он впитается в ее спину, не дав ему шанса на взгляд.
Так и бежала, цепляясь ножками за траву и вдыхая воздух кожей лица. Берег летел на нее как поезд в лоб. Она раскидывала руки, отдаваясь ветру  с условием молчать. Она уже видела его у кромки воды…
Она увидела его. Остановилась, потерялась в его присутствии.
Он на корточках у воды. В прожженной,  прокуренной, пропитой, промечтанной шинели. Кто-то сорвал его лычки. Кто-то рвал его лицо. Он не поворачивал головы. Только черпал ладонью воду реки, подносил ее к глазам. Он видел там небо вместо лица. Он не опоздал на поезд в осень… Хотел, но не опоздал…
Она подумала, что успела. Он понял, что поздно…