Я тебя никогда не забуду

Лев Аксельруд
http://www.stihi.ru/avtor/mantur
 
ПИСКАРЁВСКОЕ

Гранитные плиты
              на братских могилах.
              Тяжёлые плиты.
Убитые голодом,
              тысячи жизней
              здесь были зарыты.
Живые цветы...
              Их на камень кладёт
              приходящее лето.
На кромке плиты
              рядом с красной гвоздикою
              вижу конфету.

В обёртке она.
              Запелёнутый крик.
              Видно, чей-то ребёнок
под этим гранитом
              лежит незабытый
              среди погребённых.
В годину блокады
              он грезил о сладком,
              но так и не дожил
до малости этой,
              сейчас прикорнувшей
              на каменном ложе.

Гранитные плиты
              на братских могилах.
              Тяжёлые плиты.
Убитые голодом,
              тысячи жизней
              здесь были зарыты.
Нет, временем
              горечь войны не избыть:
              уж которое лето
на эту могилу приносят конфеты,
              приносят конфеты...

Ленинград, 1968



 


ВВЕРХ КОРНЯМИ

Средь косматых деревьев
в старинном кладбищенском парке,
где в ожогах земля,
где могильные камни в упадке,
вижу вербу, чьи ветви
застыли в неистовых корчах.
А под ними, в тени,
то ль воронка, то ль бывший окопчик.

Впрочем, дереву помнится
вспашка последнего боя.
Вверх корнями оно
перевёрнуто было войною.
И, земли горьковатой хлебнув,
стала корнем вершина.
Жить! Так хочется жить!
Что-то в горле моём запершило.

Калининград, 1968




22 ИЮНЯ

Что ж, время постаралось, окружив
послевоенным поколеньем ив
воронки эти – тихие озёрца.
Но мелкие осколки в глубине,
как осы, оживают по весне,
и боль взрывной волной наружу рвётся.

Воронки, словно кратеры, круглы,
и, вырываясь из упругой мглы,
над ними, как дымы, клубятся ивы.
А завтра самый долгий день в году,
и я всегда его явленье жду
с тревогою. быть может, и наивной.

Калининград, 1967