Шла влюблённая пара с Тверского бульвара

Ну, короче, в Москву её пригласил,
по Булгаковским типа пройтись местам.
- Здесь - киваю - Мастер когда-то жил,
Берлиоз со Стёпою жили там...
В этом доме маялась Маргарита,
в том паслось «Варьете»... Сегодня закрыто.
А внутри МАССОЛИТа щас институт -
между прочим, учусь там... Опять же, тут
Бегемот с Фаготом нажгли беды...
Кстати, вот и здрасьте: они, пруды -
на прудах-то всё ведь и началось...

А она скучает: «Чаво, чаво?»
И ресницами хлопает так прикольно:
- А пошли в кино или клуб какой-нить...

Ах ты ж, дура ты, дура, мыслю по-русски,
да сидела б ты лучше в своём Бобруйске,
постигала бы тонкости зоологии,
а в Москве и свои имеются длинноногие!

Ну, сводил я её на «Ночной дозор».
(Это после «Острова»! Позор, позор...)
Показал ей и «Сохо», и «Hungry duck»,
сам плясал на стойке как вурдалак.
Под конец потрахались (тупо, кстати).


«Дорогой ты мой, московский писатель, -
на перроне уже, уже в вагоне
говорит она, болтая ногою. -
Я так рада, так рада, всё так цiкава,
и мне вельмi спадобалась гэта справа.
Если ты не против, у тую срэду
я вазьму билет и апяць прыеду...»

Ни фигасе, мыслю, попёрла повесть!

«Ладно, едь», - говорю. И целую поезд.
Что в миру ни деется - всё к добру.
Я программу новую подберу.
Как нагрянешь ты в абордажной юбке,
мы зайдём в кабак, дербанём по рюмке,
и дальнейшей чтоб избежать мороки нах,
поведу тебя по местам Сорокина -
может, он те ближе, чувырла в курточке...

Вот такие, братцы, бобры-амурчики.
Будь ты, хоть Растаев, хоть Дмитрий будь,
длинноногих дур тебе не минуть.