Проданный рай-ч. -6... ОХ! Тетя Груша

                Из"Проданный рай"(часть шестая)
                ОХ,тетя Груша!!!

  Когда в замке повернулся ключ и на пороге появились изумленные дедушка и бабушка, лжетётя Груша уже до отвала наелась, перепробовав всего, что щедро выставила на стол неразумная девочка! Целостность оформления праздничных блюд была окончательно нарушена. Да и меньше  всего голодную старуху волновало, что  будет потом: она собиралась быстро поесть и  убраться восвояси, от греха подальше! Но даже угнетенный вид взрослых не смог  привести  в  чувство Люську, которая  радостно  кинулась им навстречу.
     - Урра! Ура! Урррааа!.. Вот - для вас мой сюрприз! А это я первой встретила тетю Грушу, устроила ей, как и полагается, тёплый приём... на высшем уровне! -

     С какой высоты восторгов  предстояло упасть маленькой добродушной девочке,  покатиться кубарем с вершины доверчивости в пропасть разочарования - впервые в жизни! До того незабываемого дня - никогда! - так быстро не потухал огонь внутри и не перегорали восхищенные глаза ребёнка! Бабушка в очередной раз схватилась за сердце. Дедушка стоял, как  вкопанный, но, собравшись с духом, прогудел в конце  концов не своим голосом:
     - Это что  за  свинство? Использовать маленького доверчивого ребенка!? А ведь я, Дуня, сколько раз  тебе  денег давал, сколько  угощал... Поневоле упрекну! И ты не понимала, что так нельзя с ребенком обходиться?.. Ты на что надеялась? Думала, что я никогда не  узнаю,.. что ты  уйдешь до нашего  возвращения?-

     Бабушка взвыла, спешно распутывая платок, которым укутывалась по старому  обычаю, затягивая петлю вокруг шеи. Но у нее не получалось, пальцы не слушались. И, казалось, что она  сейчас  просто  задохнется. От этого Люське становилось жутковато, и она, еще   всего не  осознав, смутно  догадывалась, что произошло совсем не то, о чем ей так мечталось!
     - Тебя, Люся, однажды просто украдут и заведут куда-то!.. Как дочку воеводы Всеслава ...-
     Люська не дала бабушке закончить мысли,  к  хлюпанью  бабушкиного носа прибавился  детский плачущий  пронзительный писк.
     - Ой! Горе мне! Гггоре!.. Не хочу в... басурманский край... к Талантаю!.. А если мне Одолень-трава не поможет, как Крупеничке?... А если мамушка Варварушка по дороге потеряет зернышко?-
     Всё  воображение девочки продолжило в самом  страшном  варианте сказку Телешова, которую совсем недавно  так старательно, с таким чувством, объясняя все иллюстрации, читала бабушка! Теперь она бросилась  успокаивать внучку, прижимая  к  себе и так беспомощно задавая вопрос дедушке.
     - Андрюша! А  если бы  она убила ребёнка? Ты представляешь, если  бы она впустила какую цыганку или... Страшно подумать только...-

     - Ну шо Вы! Андрий Антоновыч! У мэнэ нигого дурного и в голови нэ було!.. Цэ нэнароком  внучычъка ж Ваша - така добра дытынка, така вЫхована! Як.. для чого убыть? Харошый, гАрный рыбёнок!... така малА гарнЮня! Цэ и Вам - награда...за  Вашу щедрость до мЭнэ...-
     И Явдоха-пройдоха, как  её, оказывается, дразнила городская шантрапа,- стала спешно собираться, одеваясь на  ходу, ухватившись за свою сумку-"кошелку", куда Люська еще до прихода родных, не задумываясь, позволила уложить вкусненькое,когда они  вместе  выбирали  еду  в холодном  чулане, в который вела  дверь прямо из кухни - туда приносилось  всё из закромов богатого бункера-подвала! Потому Явдоха попробовала и разных сортов вина, стоявшего не разлитым по бутылкам - в разных пузатых бутылях, и абсолютно все домочадцы, якобы, тайно-секретно, но шкодничали: высасывали наливочки и винцо прямо  через длинные  трубочки и шланги при любом посещении и выпавшем удачном случае... Потому и  пьяненькой Явдохе, конечно, нужно  было  уносить ноги, пока бабушка  занималась переубеждением и успокоением внучки, пока они договаривались, как  же  нужно  себя  вести, чтобы  глупую девочку  не украли, как красавицу Крупеничку в  сказке Телешова, переделанной мгновенно на иной лад! Бабушка  уже  поняла, что  теперь  везде  Люське  будут  мерещиться кусты-басурманы, и она будет крепко жмурить глаза, чтобы  не  видеть  среди ночи очертаний одежды, висящей на стульях - со  всех  уголочков, из чемоданов, из огромного древнего сундука, который бабушка возила по  всем гарнизонам, где  служил дедушка, - отовсюду ночью могли прийти за девочкой янычары и басурманы, и навсегда забрать в далёкие жаркие края, где она никогда не увидит  снега и не получит подарка от доброго Деда Мороза!

     - Милицию нужно вызвать... И посмотреть: всё ли в доме на своём  месте?-Бабушка преградила путь Явдохе, но, увидев закипающего дедушку, передумала и ушла в зал, причитая и пытаясь опять справиться со  своим  огромным  платком.
Люська  сидела понуро за огромным столом, и высокий стул лишний раз подчеркивал, какой  же маленькой она была! Чувство стыда, унижения и понимание, как огорчила взрослых, - всё это боролось там  внутри крохотного  существа, по  очереди рисуя разные  картины. Неизменно почему-то воображение упиралось в трагический финал, на который натолкнули бабушкины  слова. Впервые в жизни она представила эту навязчивую сценку: вот она лежит - маленькая спящая красавица в гробике среди моря  цветов... И  все-все  плачут, причитая, на  кого  же  это она  их оставила? На Украине всегда похороны  были  громкими, и  ребенок   знал о смерти, потому  что  об  этом  оповещали громкие торжественные  оркестры. От той  музыки сразу наворачивались  слёзы, и всякий мало-мальски сочувствующий любому  горю  человек, тоже начинал  плакать, хотя и не  всегда  знал, кого  хоронят. Но  всегда  доносились  такие горестные  крики и плач, что  в  душе  всё пробуждалось - со  времен  зачатия - там, внутри  уже было заложено ощущение  человеческого  горя, и оно  срабатывало само  по  себе, только  от  внешних  факторов  воздействия. Оркестр, звон медных тарелок и глухие  удары огромного барабана - от  всего  этого появлялась  гусиная  кожа, и нужно  было  куда-то  спрятаться, ведь  с раннего  детства  учили  закрывать окна, форточки, двери, чтобы  не  накликать покойника  в  дом... А  потом, независимо от степени  близости, всех звали на  поминки: одни люди уходят, других  опять  приглашают, детям раздают из огромного  мешка  сладости и дают косыночки, носовые  платочки.  Но эти  вещи переходят  к  игрушкам и еще  долго напоминают  о  том несчастном  человеке, который умер и которого  больше  никогда-никогда  не  будет! Девочке такое  не  нравится, и  она начинает  придумывать  всякие  сказки! Да,  обязательно именно при  её  жизни  наступят  счастливые  времена, и  все  люди  будут  жить  вечно  и  счастливо. Тем  более -  любимые дедушка и  бабушка, папа-мама, дяди-тети, братики-сестрички... Никто никогда не  умрет! Из этих мечтаний её вывел голос дедушки.
     - Ты должна запомнить,- железным командирским голосом отчеканил он,- ты должна  запомнить раз и навсегда, что нельзя  впускать в дом незнакомого человека... Никого!... И даже  знакомых!.. Если нет  никого из взрослых   дома, то... Ты  должна ответить  четко и  ясно, что  нет  никого  дома  и  отойти  от  двери... Нет! Не подходи  вообще  к  двери... -
      Дедушка  так  разволновался, что  не  мог сам  вразумительно  ничего  говорить. Он  делал  паузы, говорил  сбивчиво, лицо  его стало  красным - кровь  прихлынула  к  голове.
     - Ты... не  должна  оставаться  дома  одна... Точнее, тебя больше не будем оставлять одну... Ты  поняла  меня, глупышка? Нельзя  так  доверчиво  идти  к  людям, запомни!   Ты  ведь  не  белочка из  парка, которую  мы  с  руки  кормим!.. Есть еще  злые  люди  на  земле... Ты  можешь  попасть  в  беду...-
     В дедушке  шла  борьба. Ему было жаль  внучки, он хорошо  понимал  и  чувствовал  всегда её  состояние, но, как  взрослый, он  обязан  был  воспитывать    в  такой  ситуации. Этот ребёнок был непредсказуемым, и нужно  было начинать  сковывать гипертрофированную  доверчивость и  восторженность, которые  поначалу  так  радовали, забавляли  всю  родню, но,  чем  больше появлялось  в  этом  доме  всяких  смешных  историй  о детских похождениях, тем яснее всем было, что это  сулит много  неприятностей в  дальнейшем - в  мире, где много  разных искушений, соблазнов, жестокости, горькой реальности,не  соответствующей детским  фантазиям.

     - Хо-ро-шшо...- вымолвила внучка, и опять горько-горько  заплакала.
Уже тогда впервые  заплакала так, как  может  заплакать  человек, совершивший в  чаяниях нечто  великое - в тайной непорочной детской надежде на одобрение, в чистом элементарном желании творить добро, делать приятное для других, не ради  утех тщеславия, хотя и с неискаженной детской тягой вкусить  вкусненького, но  всё же в истоках действа были  такие благородные порывы! И вот приходит  осознание  ошибки, что  всё  сделано - во  вред  самым  любимым  людям! И никакого желанного подвига, а  только  разочарование,  досада! И  только новые  сердечные  капли  для  бабушки и  для  дедушки! И посеяна колоссальная тревога  во  столько  человеческих  сердец! И  добавлена одна из многочисленных капель, которые  камни точат...

     Как невыносимо медленно тянулось  время! Дедушка и бабушка  никак не  могли  заснуть, хоть  и  выпили  свои  лекарства. Люська с  замиранием  сердца  ждала, когда  же  раздастся храп бабушки...  Она наблюдала  через малюсенькую  щелочку за изменениями  дедушкиного  лица -  кровати стояли рядом под  прямым  углом, голова  к  голове, и  она  всегда  болтала  с  дедушкой...
Долго ли коротко, но её час искупления  настал: нужно  было  во  что бы  то ни  стало исправить  положение, насколько  это было  возможно  в  детском понимании, ведь именно она  привела  в  дом  самозванку и  испортила  праздничный  стол! Почему-то  больше  всего  возмущались  по  поводу  холодца. И   к ней  пришло  озарение. Да  ведь  это  так  легко! Одно  блюдо  было нетронутым, а  другое - с  многочисленными подкопами  со  всех  сторон. И  её  "умная" голова  подсказала, что  можно  всё  сделать  даже  лучше, чем  было!
     Она, тихонько прошмыгнув из спальни, где отдыхали от неё  дедушка и  бабушка, как партизанка, прокралась на кухню через длинную анфиладу комнат, скрипя паркетом... Без труда была  найдена  огромная  кастрюля, в которой  обычно варили  мясо, - туда было выковыряно содержимое из двух блюд, добавлена вода из-под крана. Она даже  честно  прослезилась, почистив две золотистые луковицы, смогла  самостоятельно зажечь газ, что  было  сделать не просто: там, где жили папа с мамой - на новом  месте,- ведь всё готовилось на электрической плитке, и даже  был примус  на  керосине, от которого  было много  вони...
    Нужно  было  спешить, чтобы  успеть всё перекипятить и разлить  по  тарелкам! Как  старательно она чистила  морковь, но, не сварив ее, стала  вырезать жалкое  подобие каких-то осьминогов, бездарно  повторяя всё, что наблюдала у  бабушки, которая  украшала холодец красивыми морковными звёздочками! Люська даже  чеснок  не  забыла. И всё бы могло быть хорошо, но её  широкая  натура возжелала  очередного  подвига, и, вместо двух порций, она  решила  сделать вдвое  больше! Вот тут-то уже  начались  приступы  самоумиления.  Ох,что  будет! Девочка старательно разделила  разобранное  мясо,  сделала  всё  правильно, в  искреннем  убеждении, что её  суп превратится в  студень. Сомнений  не  было, когда  наконец, приедет  эта  "ненормальная, таинственная, пропавшая"  тетя  Груша,- ей  больше  всего  понравится   холодец! Люська, передвигаясь, как  по  канату, перенесла в чулан, не  пролив  ни  капли, наполненные  тарелки, приволокла  туда стул, влезла  на  него и старательно разместила  свой  холодец на  верхней  полке  - там, где  его поставили  первоначально!
     В чулане  были  мыши - самый  великий  страх  её  маленькой  жизни. И  даже  они  не  остановили  девчушку - так  хотелось сделать добро! Любой  заход в  чулан, даже  со  взрослыми, был  для  ребенка  подвигом, так  как  она  считала, что мышь  с  полки должна  прыгнуть именно   на её голову, а  потом провалиться  за  шиворот. И, хотя  этого  никогда  не  случалось, она  всегда  визжала  при  виде  мыши и  ощущала, что  она у  неё под  одеждой на  спине! Но  в данном  случае, ради  великого  дела,  она думала  только  о  том, чтобы  не  разлить  содержимое  красивых глубоких  тарелок  из кобальтового сервиза.
Перед взором  уже  были  кипучие  картины  семейного  праздника, с  таким  волшебным  звоном  хрустальных бокалов, со  смехом, нескончаемыми  историями  из  жизни   большой  семьи, где  каждый  по  много  раз  попадал  в  смешные  переплёты, и  все  по  кругу  рассказывали свои истории, веселясь  и  хохоча  до  упаду!..
     О! Наконец-то, свершилось! Это  был  выдающийся  день, из незабываемых... Нет! Тётя  Груша  еще  не  приехала, она  приедет на следующее  утро. Но-...
Из кладовки донеслись, преодолевая все пространства,ОХ!- знакомые жалобные... причитания бабушки... Потом на пороге комнаты, где   была Люська, играющая с книгами, из которых возводила целые города, появился дедушка, а  вернее - ДЕ-ДУШ-КА!!!! А за  ним -  испуганная бабушка в  запятнанном атласном  китайском халате с жар-птицами по всему рисунку - из тех, советских  времен, когда  китайские  халаты  не  были ширпотребом!
     Это  была  катастрофа, трудно  перенесенная  всеми за  один злосчастный  день! Суп не  только  не  превратился  в холодец, но бедная  бабушка  в полутьме  чулана, не  включая  свет, резко  схватила  тарелку  с  полки, помня, что  там был  студень, и никак не ожидая, что  из  тарелки  на  нее  выльется что-то почти горячее! А  так  как  бабушка  боялась  в  жизни  всего, даже  собственной  тени,  - она  не  на  шутку  испугалась. И в довершение  ко  всему, изрядно  испачканная, она просто отшвырнула  с  визгом красивую тарелку из  любимого  сервиза, разбив своё"сокровище", выбежала на  кухню из  темного  чулана, где  в  ее представлении были  сосредоточены в  тот  момент все  адские  силы, от  которых  она  была готова  укрыться  на  краю  света!

     Когда на  помощь  пришел мужественный спаситель "АНДРЮША", когда  был  включен  свет, и серьёзные  домашние  эксперты увидели три   оставшиеся порции баланды, а не холодца, - взрослые в  один  голос  по  слогам произнесли  популярное  имя неугомонной внученьки, и торжественная процессия двинулась  в  спальню, где  Люська, быстро  сообразив, что  опять  произошел  "КОНФУЗЪЪЪ", забилась  в  дальний  угол, как  затравленный  зверёк, тело  которого  сжимается, а  посадка  головы - остается, и  глаза  смотрят прямо - вовнутрь, уже  тогда в гордой  готовности с  достоинством принять  любое  наказание! Дедушка часто  говорил  в  быту при  любых  потерях, мол, Бог  даст - возместится, и  даже  приумножится! И когда он  строго,спокойно,но  употребляя чеканное "ЛЮД-ми-лла!!", спросил, зачем  она  это  сделала, то ей  не  оставалось ничего  другого, как  пропищать своим  мелодичным голосочком.
     - Я хотела возместить убытки... И  приумножить то, что  съела...Явдоха-пройдоха...-

     К  великому  моему  изумлению девочки, ей  никто  больше  ничего  не  сказал, взрослые,  молча, ушли  на  кухню, а  Люська, дождавшись темноты, быстро подоспевшей  ей  на  подмогу, забралась в постель, кое-как натянув  свою красивую  байковую  пижаму, которая  в  тот  момент  ей  показалась  самой  тёплой и чудесной!..  Она  мгновенно  провалилась в  сон...

  (продолжение  следует)