Я, други верные, сберкнижки не имею...

Я, други верные, сберкнижки не имею,
Но, жажду, чувствуя усохших ваших ртов.
Я верю вам, и возражать не смею,
И перед жаждой забытья немея,
По паре рваных сброситься готов.

Я все такой, как вы меня знавали,
И вы такие ж, как я знаю вас,
Хоть и по-разному нас недоубивали,
Но выпьем, винным хмелем травы
Равно об этом позабыть заставят нас.

Вы будете "камыш" базлать в протесте,
Хоть дико в технике, но искренне душой,
И оттого, клянусь вам, хоть повесьте
И петь, и пить, и плакать с вами вместе:
От слез мне будет задушевно хорошо.

Мне все равно, ты пахарь или слесарь,
Иль выставленный за двери студент,
Кто поругался мастер ли профессор.
В моем сознании он все равно агрессор
А ты, как я, неисправимый элемент.

Неисправимый в том, что ищешь мысли
Вот этой морде в соплях и шерсти,
Что ты не ждешь свирепо-вражьей встряски
От тех человеков во вражьей "каске",
Но жаждущих тебя зажать в горсти.

Мне главное, ни в чем не ошибиться.
Мне главное, раскаянье твое,
Что ты, как я, о черствость душ разбился,
Что ты от жалости к себе, как я, напился.
Дай, поцелую! И давай, споем!