Домой

Дождь прошёл – шумный город сник,
Разлилася вода по обочинам…
Брат Серёга позвал в грузовик –
И летим на восток озабоченно.

От деревьев, бегущих стеной,
Ветерок нам в кабину лает.
И грустится – уже за спиной
Город призраком в дымке тает.

А навстречу дорога бежит,
Мотоциклы летят, автобусы…
И мне кажется: тихо дрожит
Гладь земли, как бока у глобуса.

Я мечтаю. Мне очень жаль,
Что доселе шла жизнь осечками
И теперь утекает вдаль
Мелководной, бесплодною речкой.

Размышляю, в окошко гляжу
На поля Слобожанщины новой.
И мне горестно: не расскажу
Обо всём поэтическим словом.

Печенежское море шумит –
Волны дамбу грызут; ну хоть тресни.
Был бы в музыке я даровит,
Рассказал бы об этом в песне.

Вдоль дороги склоняется рожь,
Зеленеют овёс и пшеница –
Видно, будет укос хорош…
Мы ж летим, как на крыльях птицы.

Перед нами Великий Бурлук –
Осмотреться слегка успели:
В буйных травах зелёный луг,
Но не слышно лягушечьей трели.

А на месте болотной грязи –
Пляж и пруд голубой, как небо…
Ну вези-ка нас, газик, вези
В Куреньки, где давно я не был.

С приближеньем знакомых примет
Сердце чаще и звонче стучится –
Если не был ты здесь десять лет,
Можешь радостью вдруг прослезиться.

Земляки мне, конечно, рады –
Я для них ведь давнишний друг.
Выше самой большой награды
Их тугие пожатья рук.

За вопросом у них – вопрос:
 - Ты, наверно, уже женатый?
 - Почему не стрижёшь волос?
 - Скоро ли заберут в солдаты?

А подросточков и не узнать –
Повзрослели.… А были ж – дети.
Не конфетами их угощать –
Видно, тянет уже к сигаретам.

Ну а те, что ещё босы,
Аж танцуют, на гостя глядя.
Навели себе грязью усы,
Да ещё: «Вы откуда, дядя?»

Пошутить как? – не сразу смекнёшь.
Скажешь: с Марса  - никто не поверит,
И не каждого тут проведёшь,
Если брякнешь, что из Америки.

Говорю я им: «Вы – молодцы.
Я – из Харькова, если признаться…
Налетайте-ка на леденцы
И  - айда по домам умываться!»

Да и сам я знакомой дорогой
Тороплюся домой сквозь бурьян,
Только вот у родного порога
Не встречает меня Буян.

Помню: в детстве я как-то гулял
И домой шёл с коленом разбитым,
И лизала его скуля,
В лапу раненная Чита.

Было много у Читы щенков,
Но один мне запомнился рьяно –
Тот, что стал покрупнее волков.
Мы его величали Буяном.

Вот в потёмках пришёл из кино –
Огонькам его глаз улыбаюсь.
Он: «Не видел тебя я давно,
Наконец-то, с тобой наиграюсь».

Пёс на задние лапы встал,
А передними взял меня в боки -
Обнимал, и скулил, и лизал
В подбородок, и в нос, и в щёки…

Добрый пёс – шаловливый собрат –
Потоптался по новой обувке,
Грязью вымазал весь мой наряд? -
Вот таким был финал прогулки.

Вспоминается всё это быстро,
Хоть туманом ушло в года.
Помню с болью бессмысленный выстрел,
Что Буяна унёс навсегда.

Отшумело давно это время.
Не бывать уж такому потом…
Ах вы, ноги мои, быстрее
Занесите меня в отчий дом!

  5 – 9 мая 1966 г.