Из дачного дневника. Июль. Продолжение

*

День то орал как оглашенный,
то вдруг затих и в тень ушёл,
и сел всклокоченным Селеном
за врытый у берёзы стол.

Там, где накоплена прохлада
и ёлка выросла без просьб,
впрямки, сквозь папортник патлатый,
невзрачно - как уж привелось.

Вмиг - никакого непродыху,
и печь затоплена всерьёз.
Горячий чай уже не прихоть -
а сверхнасущнейший вопрос.

Окно закрыто на защёлки.
Слышнее ходики в тиши -
их в наступившей тихомолке
ничто не может заглушить.



*

А вот и гнев на челобитную,
где Сил Небесных прегрешенья -
вдоль неба полоснуло бритвою,
наотмашь и одним движеньем.

На миг освещена поленница,
и куст под окнами ошпарен.
Когда бы знать, что так рассердится,
столь осерчает Добрый Барин.

И погружается Вселенная
в кипенье залетейской сажи,
всё то, что временное, бренное,
сегодня долго жить прикажет.

В грозу такую впрямь почудится,
что дело пахнет скипидаром,
вот-вот возьмут, да окочурятся
Пространство с Временем на пару.

На что теперь уловки ловкие,
и все понтовые замашки!
Стоит раб Божий Пашка Логинов,
и окна дома - нараспашку.


НА ПЛЯЖУ

Под неторопное теченье
воды мерцающей окрест,
хлестнуло по зрачкам свеченье
таинственных и бледных мест.
На солнце выпертые ноги
в буграх артроза, гроздях жил.
А тут - пронзительный и ловкий
комарик близко закружил.
Тотчас задёргала  грудями,
к подружке прянула спиной,
и вот уже скребут ногтями
покусы мошки озорной...
Вдоль пуза - красные пупырышки,
всклокоченные волоски,
что вздыбились на волю вырвавшись
непрочной плоти вопреки.
Больные сумерки античности,
гиперборейская тоска!
Задрюченное солнце тычется
в берёзовые облака.
И нету нифига от Фидия
у современницы нагой!
Проперций не прозреет Цинтию
в волненьях кожи голубой...
Лежат, размяты летним жаром.
Но  словно чтенье между строк -
вдруг бёдра наших горожанок
воспринимаешь как порок.
И что-то мелкое, похабное,
с пересыханием во рту...
Гуртом,ордой, базаром, табором
торчат у Неба на виду .


*

Крыльцо и скрипящая лестница,
наружу распахнуты окна.
Ступеньки несут околесицу,
но непререкаемым слогом.

Отныне всё это запомнится
наверно в деталях малейших -
открытая настеж оконница,
и всплески солярных проплешин.

Гнилая скамейка под елями,
прогулки - и так ,и в машине,
стол, тёртой клеёнкой застеленный,
пеоны в холодном кувшине.

Всё надолго в памяти врезано,
теперь это в сердце отмета.
Пускай и с его интересами,
но дивное выдалось лето!

*

Из выгребов - наотмашь аммиаком.
Горючий полдень плещет из щелей.
Нарядней государственного флага
некошенные заросли полей.

Подчас июль напоминает пытку..
По горнице пройдёшь в одних трусах,
а доски жаром пыхают в копыта,
а поверх - свет лупцует по глазам.

Ерошит ветер выцветшие прядки,
ошпарил цельсий шкуру на горбу.
В такие дни не обрести порядка,
нет - бестолково, глупо, наобум.

Но вот случится - небо станет жиже,
глаза привыкнут не хранить прищур,
ты запросто не выйдешь из-под крыши
заради  необдуманных причуд.

Тогда, милок, ужо не забалуешь
природным циркулярам вопреки.
Однажды - загремим напропалую,
захрюкаем мудрёные стихи,

жить будем хорошо, но небогато...
Ну а пока, без всяких мер и доз,
жизнь прёт вразнос, буянит без остатка,
и поезда пускает под откос.

СТРАННИК

Он вышел в путь ещё весной,
когда земля в цвету,
и первый, не палящий зной,
уже порхал в саду.

Он вышел в путь когда вокруг
был слышен птичий гам,
в который и вписался стук
присущий башмакам.

Вокруг теплом дышал простор,
и где-то вдалеке
змеились силуэты гор,
а свет дрожал в реке.

Он шёл вперёд среди полей,
среди зелёных рощ.
Всё было славно на земле -
и солнышко, и дождь.

Всё лето продолжался путь.
Без устали шагал
по горным склонам, но тропу
не разу не терял.

И промеж сутолок камней
порой спускался вниз,
держась за кривизну корней,
пугая странных птиц.

Когда сгустившийся туман
дальнейший путь скрывал -
он кров искал в чужих домах,
в чужих постелях спал.

Но ветер рвёт туман в клочки.
Перекрестясь, опять
он надевает башмаки,
и вновь ведёт тропа

его среди таких равнин,
где жить невмоготу,
где только мёртвые огни
марцают там и тут.

Там только призраки тебе
вперёд укажут путь,
а вдоль тропы - сухой репей
впотьмах наводит жуть...

Холодный ветер ноября
ударил по лицу.
Какая поздняя заря!
Знать странствие - к концу.

А значит надо отыскать
свой дом пока светло...
Вот он вышагивает вспять,
туда где за столом

быть может кто его и ждёт,
а может быть и нет.
Дождь долго за ворот течёт
и сонно гаснет свет.

------------

День закончился и вот
он зажёг на кухне свет
Чайник стоя на огне
отражается в окне.

Геометрия проста -
перечёркнута крестом
ночь, что вроде бы и нет
ночи - только глубина

как в колодце; и на дне
тьма извечная видна.
Вот и чайник закипел.
Что имеем в закромах?

Пёстрный пряник расписной,
а что-нибудь сытней -
круг копчёной колбасы ,
что похож на колесо.

Что найдёшь в конце пути?
Неразмененный пятак -
чая чёрного щепоть,
чашки белый черепок.

Хорошо в такую темь
тем, кто в свой приходит дом,
чтоб наполнить кипятком
чашку с синим ободком.