Рикошет

Шамиль Чилугай

Рикошет.
(18-31 июля, 29 декабря 2009, 24 сентября 2011)
(Отклик на стих Ивана Зеленцова <a n-скому другу"</a>)

Никто такого блюда не едал, но как знаком рецепт подобной пиццы!
Я строю очень близкий виртуал, с молитвою, чтобы ему не сбыться!

Работники кинжала и плаща! В реале вы - незнаемы до смерти.
Пишу о вас, буквально трепеща. Мой ужас под давлением - измерьте.
Зашкалит электронный цифромер, умрут обезображенные знаки.
Я только в виртуале - пионер. Всегда готов для показушной драки.

Иван, ты несомненный оптимист. А мне видок из своего подвала:
как на ступеньках выше правит глист, наряженный сегодня в либерала.
Давно освоен без TV уют, - антенны-кругляши не по карману.
Поставлю - свистнут, а потом пропьют соседи беззарплатные, но спьяну.
В жилье - флакон услуг, порой слегка, но так дерут, как за проект "Набукко"!
Я не держу надверного звонка - подъезд не нарушает правил стука.
Расскажут гости, иногда приврут, чем дышат отдалённые тусовки.
Я превращаю отголоски в труд, выплёскивая строфы-зарисовки:

Загадку прессе преподнёс премьер - то шум, то духота проблемных окон.
Ответ известен - кондиционер. Полно комфорта в бункере глубоком.
Державу-дуру соблюдать игру заставили казённые бандиты.
Спешат, в финансах провертев дыру, оффшориям отщипывать кредиты.
Когда в прогнозах мельтешат ГУЛАГ/сума/чума/нашествие - бесспорно
имеет право выбрать пашню злак, решивший за бугром посеять зёрна.
Когда перед лицом завис кулак, когда не снять с преступника погоны -
уже сегодня нас осилил враг, и только на его складах патроны.
В искусстве вечен сытный компромисс, толпятся в ожидании подачки.
Увековечит штатный кукрыникс умение стоять нараскарячку.
При каждой смене цвета у знамён в толпу в её всеволии и гаме
вгрызается науськанный ОМОН, страну не ощущая под ногами.
Перетерпев диктаторов и знать, стонала Русь под плетью и в оковах,
осталось соплеменникам познать, как выживать в эпоху евсюковых.

Долдонит председатель-крысолов, что, мол, парламент - место не для прений.
Мозгов помене, нежели мослов, зато с вышестоящими - без трений.
Струят каналы сплетни без конца, послушны журналюгам оголтелым,
и депутаты изнутри Кольца вдруг узнают о жизни за пределом.
Опричь Кольца они бывали - вне, на браконьерне кто, иль на Канарах,
зачем им знать, что пол-страны в .овне, зачем им знать про мертвецов на нарах?

Разлит не всюду по России яд, отнюдь не все страдают без работы.
Нормальные заводы постоят, а нужным - госзаказ на водомёты. 
Исполнят в срок, и качеством - на ять! Кой-кто получит долгожданный пряник.
Трудяги рады перевыполнять, и сетуют, когда завёрнут краник.
Рождается в тиши секретный ГОСТ, ишачит Автокад, чертя НИОКРы,
кому-то дисер, а кому-то - пост в шараге, где на испытаньях мокро.
Сбегутся для разборок унтер'а на зов регионального Другойты,
плечистые дубинок мастера и хлёсткие кудесники брандспойта.
Мундира шкура ежели грязна, пошьют новьё ЗК на красных зонах.
А в остальном ты прав - опять весна. "Черёмух" аромат, после разгона.

Веками раньше цезарь был в цене, покуда хвастал Гиндукушем трупов,
а нынче правят в сонной тишине, которую тревожит только рупор,
зовя принять участие в спектакле выбора единого из многих
ворюг, что лучше кровопийц, не так ли? Урны ставят вдоль большой дороги.
В прозрачные опустят бюллетень, а в остальные - несогласных прахи.
Сырьё для них доставят в тот же день новочеркасски или карабахи.

Помилуй, Ваня, разве ж мы народ? Скорее стадо пуганых архаров.
Захватит чин калаш на вертолёт, почикает без лишнего базара.
И есть ли силы помешать беде, чтоб не вонзались крокодилы в мякоть?
Не плачут по архаровцам нигде. Вот по баранам - больше нечем плакать.
На Лобном месте тихо. Пуст майдан. Не будит горожан набат неистов.
Не вышли на проспект, когда Беслан. Когда поистребляли журналисток.
И не ударить сайтом о фасад, ослабить напряжение прижима.
Накатан равнодушия асфальт. Тропа борьбы - почти непроходима.

Ты прав, Иван - вельможи промолчат. Прочтут, и референт нажмёт "игнорэ",
но коли там возникнут у внучат потребности в интимном разговоре?
Малец, едва вкусивший пирожок, измазанный в банане и ванили,
прохнычет: "Дед, а есть такой стишок, чтобы тебя чуть-чуть, да похвалили?
Ты кто, дедок? Горыныч, аль злодей?", - от выражений дымка дихлофоса!
Начальник умереть готов за день, за краткий миг до детского вопроса.
А может, не скузьмит его инсульт? - таким не привыкать тиранить близких.
Окрест себя ефрейтор строит культ без тайны и без права переписки.
Хотя названья у режима нет, уже крепчают регион-башизмы.
В разы возрос чиновничий бюджет, довлеет философия клопизма.
Запахло истребляющим царём. Попрятались бомжующие ниндзя.
Мы з'агодя поверх статистик мрём, и переписи потому боимся.
В который раз живое потеряв, с тревогой произносишь нараспев ты:
"Палач кровав, да и хирург кровав. Когда придут умельцы-терапевты?"

Без вдохновенья вымучен ответ. Читателям - адреналин под кожу.
Прощай, Иван. Лови мой рикошет. Стучат. Тебя навряд ли потревожу.