Разгон подсказанный

                Возникло после прочтения               
                «Поэмы Горы» и «Поэмы Конца» Марины Цветаевой.


Яркости вам не хватает?
Ну, о чём тут толковать –
яркий цвет да пышный вид –
мир, цветы привыкший рвать,
и стихи смять
норовит –
почитать,
посмаковать,
жить, как жить –
про стих забыть…
но растут мои стихи -
неказисты, невидны
для очей, что сочность ищут,
интерес их – зуд в зубах,
не обрящут,
тщетно рыщут –
мысли: «Хвать!» -
в житейских лбах –
бытовых…
Конец известен:
ляжет в прах, что было прах…
Не небесным интересам
голоса нетленных песен –
туалетная вода…
Наслаждайтесь, господа,
по тусовкам разбазарив
то, что было б навсегда,
как поющий окоём
слова, коим мы живём
свято, трепетно, вне снеди,
вне весёлой суеты…
Дщери, сыновья тщеты!
Вдохновения соседи!
В петли, в клетки, на кресты
провожаете поэтов –
вы на этом
кратком свете,
вам, что грядки,
что тетрадки,
урожай – закон порядка,
мира бренного, увы!
Обличать берётесь вы,
спустя годы, в сытой неге,
тех, кто кровью цвёл на снеге
Чёрной речки, вшей кормил
у барачных стен – «Второй…»,
кто над Камой упразднил,
под гвоздём, петлёй – разбой –
мир свои тарелки мыл –
без пяти минут – рукой,
той, в которой говорил
Бог распятый, но – живой!
«Языком базарной брани»
вы, Иеремии речи,
плачи Иова зовёте
заклинания Марины,
не взвалившие на плечи:
голод, холод, злые сечи,
инквизиции над речью,
без которой гаснут свечи –
смысла нет жевать хамсу,
запивая кипяточком…
Строчки те, что кровоточат,
током бьют,
занозой ноют,
голубем летят над Ноем,
изнывающим в пути, –
вы над бутербродом сочным,
под пивко да под «попсу» -
причисляете к порочным…
Колоколом одиночным,
языком шагов сквозь страх
подрасстрельный, стылой ночью –
той лихой, чернорабочей,
ставших притчей на устах
модерновых краснобаев –
накрываю,
дело зная,
памятью гвоздей и плах…
На успех – не уповаю
там, где жир застыл в глазах,
где «лялякают», щебечут,
речь исконную калеча…
Напряженьем жизни певчей -
неказистой взглядом мира
бутербродного – сжигаю
речь, забывшую о сирых,
малых, нищих духом – то есть
обладающих голодным,
выси жаждущим, свободным,
осязаемым, как совесть,
не уснувшая, – порывом,
лучшим вторя, жив прорывом
сквозь раздолье бытовое
под эгидою вампиров
наивысшего разряда…
От рожденья до распада –
взглядам в выси –
сердце радо…
Молниями стали
мысли,
не боящиеся стали,
чугуна, свинца,
конца…
Выеденного яйца
красноречие не стоит
там, где жрущий жизнь – спокоен,
где поэты – без лица…