Движение 72 Рязанские

Странно, но я сумею тебя сберечь,
капля морская в складке сухого рта,
чернила земного сока, живая речь.
Право последнее, первая правота.

Катерина Канаки

++++++++++++++++++++++++++++++++++++

В полчетвёртого свет в спальне с лепниной погас, и из подъезда на набережной Тараса Шевченко вышел Француз. «Лендкрузер» помигал два раза фарами. Француз залез в салон. От него ощутимо пахло последней моделью духов фирмы «Шанель» «Opium».

- Ну как? – улыбаясь, спросил Скиф. - Великое произошло?

- Это у него домашняя заготовка, - захохотал Леший. – Долго тренировался!

- Нет, почему, - серьёзно сказал Студент. – У него иногда получается само.

- Да, - сказал Француз. – Но если честно, дала она мне только тогда, когда я ей показал олимпийские часы Скифа с надписью «От Президента России».

- Ладно, поехали, - сказал Батя. – Светает уже. Паспорт  вой взял? Надо переклеить фото, отвезите в «Лукоморье». И больше в центр ни ногой. Сегодня дома тебя искали мусора, Петровка 38. Понял? Сдал тебя кто-то. Кто? Думай сам. Сам наделал, сам и подчищай. Но смотри, там ребята простые, на базаре их не возьмёшь. Сунут тебе пикалово под сердце, и всё в изоляторе. Или сольют, выпустят, до Арбата не доедешь. Скажут, ты стучал. Сдал кто-то тебя, Лёня. И видать, по старым делам.

Зазвонил телефон, мелодия из кинофильма. Батя ответил.

- Да? Нет, Валерия Павловна, не могу, я при разговоре. Днём перезвоните пожалуйста. - Он повернулся к Французу, Скифу и Лешему, сидящим на заднем сидении. - Езжайте на базу, я вас сам найду! Тихо сидите, как будто ногу растянули. Продукты Кастрюля привезёт. А рязанским мы потом предъявим без Француза. С этого моменты он в бегах.

Имелась в виду известная рязанская банда «Слоны», в Москве их назвали «таксисты». По названию рода занятий ее лидера, он был простым таксистом в рязанском таксопарке, потом начал грабить клиентов, душить их. Есть мнение, что брата Акопа Юзбашева исполнили они. Не остановило даже имя Ивантеевской преступной группировки. Братьев Соколят, впрочем, к этому времени в живых уже не было. Те бы церемониться не стали.

- Можете встать, разрядить в собеседника пистолет просто потому, что он не согласен с вашим мнением? - Те могли. - И мы так поступим! - Без правилки.

Рязанским мы хотели предьявить не это, а беспредел. Делают в Москве что хотят! Потом тикают до Рязани, партизаны. На днях их коммерсанты приехали на Перовский рынок не так далеко от Рязанского шоссе, поставили там свои палатки. Спросив только администрацию и милицию, что было грубым нарушением этики воровских понятий. Надо было поинтересоваться, чья земля! В том числе они начали жарить там кур гриль, что давало куражей до тысячи процентов. В связи с чем наши коммерсанты послали из куда Макар телят не гонял. Те отбуцкали их, ждановские отбуцкали коммерсантов, коммерсанты сказали рязанским, рязанские предъявили Ворам, Воры позвонили Бате. Кипеж - был.

Ресторан «Радуга», располагавшийся в начале Рязанского проспекта, считался одним из главных офисов «Сильвестра», где часто забивались «стрелы», так же как и следующий за ним по направлению к Таганке «Закарпатские узоры». В последний обыватели вообще не ходили, не было желания, да особо их туда не пускали. Дошло и до него. Для перовских слово «Иваныч» не стало магическим. Прибалтика вообще не приняла Сильвестра. Так что его демонизация в современных СМИ относительна.

- А ты, Француз, гасись! - Студент поддержал Вора. - Ты в розыске, на тебя «сторожевики». Если где найдут, сразу руки в кандалы и на Петровку. Не могу догнать, почему не берут? Батя хотел дать им денег.

- Из всех рязанских есть один нормальный Вор Коля. - Француз вновь удивился тому, что такое жизнь. Час назад ещё с любимой на простынях в правительственной кварците с антиквариатом, и вот в розыске. - Старый авторитет. Сидел сто лет!

Мы тогда не знали, что к рязанским в их спорткомплекс по собственной инициативе поехал Скиф. Выбил адрес ногой из живота коммерсанта. Его переклинило, с дороги из автомата он позвонил Бите, сказал куда. Бита тоже проявил самодеятельность. Прыгнул в машину, поехал за ним.

Скиф зашёл в спортзал. Он был маленький, подвальный и пыльный. Но не очень, уборку там всё-таки делали. Рязанских было пятеро или четверо, они стояли кто где, кто у груш, кто уже на ринге в парах. Пахло потом и «Музыкой FM». Всё как положено.

- Здорово, пацаны, - сказал он. – Вот я приехал. Кто на наш рынок коммерсов отрядил? - Тут же отругал себя мысленно, отрядил! Слово-то какое! Надо было сказать «направил» или «выслал».

- О, – сказал один, самый высокий. Он был сильный противник, руки, ноги длинные, по взгляду не боялся смерти. – Серьёзный ты парень! Ну раз пошёл такой разговор, я!

- А где Коля? - спросил Скиф. Он имел в виду Вора. - Сухарится?

- Нет его сейчас, - сказал длинный, - отъехал. Я за него остался! Разомнемся? - Что беспредельщикам, у которых руки в крови, чемпион Европы? Даже чемпион мира? История это не тротуар Невского проспекта. Подруга одного рязанского держала товарища своего мужчины, которого напоили и связали, ее гражданский муж четвертовал его. Отрубал ногу, спрашивал:

- Ну что, корешок? Как себя чувствуешь, нормально? Ты же был весёлый? Крепче держи! А сейчас? - отрубал руку. Обрубок извивался. Чеченцев ловили, пытали. Часто выбивали зубы.

- Ты мне за каждый зуб ответишь, - хрипел Иса. - За каждый, за каждый, не волнуйся, - смеялись рязанские. Однажды застрелили у соседа корову и съели. Не потому что денег на мясо у них не было. Просто так хотели.

- Давай, - сказал Скиф крутому. - Для этого и приехал. А как?

- С ногами, - сказал рязанский.

- Так у вас ещё и с ногами? - Скиф заулыбался. - Ну давай! Будешь греться или так начнём?

- Мы уже размялись, - загоготали бандиты.

Француз гнал из Москвы изо всех сил. Его ищет сама Петровка! Как так?! Там у него были хорошие знакомые и не предупредили! «Калаш» он просто положил на заднее сиденье, кинул сверху куртку. Бог есть! Значит, он ему поможет. Как тогда на вокзале, когда он первый раз попался с пистолетами под курткой, сумел уйти дворами.

Потом через пути и до Сокольников, там в парке их спрятал. Сам скрылся в большой двенадцатиэтажке. А на «Рижской» ментам сказали:

- Француз? Кто это?

Цветные так и не смогли ничего прокнорить. Какой тогда был там рынок, обратная дверь коммерции, теперь сплошной кавказский пост, одни чёрные! Раньше арбатским сами деньги носили, а теперь? Абреки оборзели, кто, что, им всё равно. Время стало такое. Чиновники в Москве столько украли, что и не унести. А они унесли, и очень успешно! За бугор вывезли.

Француз завернул налево под мост на встречную, чтобы сразу вылететь к «Пенте», их гостинице, они там часто собирались в немецком пивном зале как ореховские на «Парке культуры» в «Валери», оттуда мимо Бутырки на Лесную и по Ленинградке в Лобню, там направо по кольцу до дачи Бати. Самый короткий путь!

Гаишник выбежал почти ему в лоб. Французу было всё равно. Если что, не останавливаться, ехать дальше. Завалишь гаишника, из тюрьмы не выйдешь никогда. Обогнуть пост ГАИ не удалось, справа его подрезал мотоцикл. Он же не Безумный с ними гоняться.

- Вы уже совсем обнаглели, - заорал мотоциклист, снимая шлем, гаишник пулей вылетел ему навстречу. Француз спокойно вышел, даже не заглушив «Volvo», взял его у Манерного. Обычно машины все были у нас общие. Неброский вроде автомоьиль, но тянет mama, I love you. А всё равно коляска! Машина это «ВМW» и «Мерседес».

- Командир, - Француз пошёл им навстречу, - надо срочно за город, кручусь как Буратино, - кинул права гаишнику, там была вложена цена вопроса, сто долларов. – Вот штраф! - С нашими друзьями отпустишь?  Американскими президентами?

Молодой лейтенант посмотрел, подбежал к машине, кинул свернутую в трубочку купюру себе на торпеду и почти швырнул права Французу.

- Ты чё?! Правила нарушать?! Езжай быстрей отсюда! Тут скоро наш генерал будет ехать!

- Понял, понял! – пробормотал себе под нос Француз, на бегу возвращаясь к «Вольво». – Меня уже нету. - Силуэт машины исчез в направлении Подмосковья.

Подъехав к спортклубу «Луч», Бита вынул «калаш» и передернул затвор. Дверь была полуоткрыта, внутри какое-то движение. Возможно, не здоровое. Он вбежал, сразу по-военному, как учили, поставив одну ногу носком врозь от себя, а вторую  по линии стрельбы.

Братва сидела на полу и ела, прямо под грушами арбуз, кабачковую икру магазинной закрутки, балык, салями, белый хлеб. Водки не было. А нож был большой, зоновский, не нож, а целый «шабер», свинокол, при том воткнутый прямо в тренерский стол. Новое поколение бандитов, они выбирали «Пепси». На стене висел вылинявший от времени транспарант с нарисованными от руки по трафарету большими красными буквами «Человечество должно быть принуждаемо к добродетели». И чуть ниже подпись «Анатоль Франс». Кто такой Анатоль Франс, Юра не помнил. Это все к Французу.

- На пол все, - закричал он, - всех постреляю, где Скиф? Обещаю, завалю!

Один из рязанских встал. Рост высокий, нос сплющен, поломан, вид «конкретный». На шее цепь, импортный «Найк», малиновый с синим и жёлтым. Не дешевая обувь. Вообще вид у ребят был не дешевый. Шла маржа. Кто смог свою умножить маржу, себе позволить может спаржу, есть маржа и у бомжа.

- Остынь, братулечечек, - сказал он. – Уехал твой Скиф от нас час назад. Всех нас тут поронял и «с ногами», и «без ног». Пошутили мы, извинились. Думали, вы коммерсанты. А вы нет.

В зал вошёл невзрачный старичок, одетый по довоенному. Кепка семиклинка, рубашка с отворотом, жилет. На ногах только вместо сапог туфли. Тоже не дешевые.

- Рома, - сказал он высокому с перебитым носом, - сходите, купите водки! Видите, приехал гость из Москвы! Да ещё и с автоматом. - Бита опустил дуло вниз. Профессиональный военный, разговаривать с Ворами он любил, но не очень умел. Мешало образование. За него на стрелках обычно говорил Манерный. Андрей так и учил его, особо с ними не общайся, Воры тонкая материя. О да, весьма тонкая. Руками не так махнул, могут предъявить. Даже если ты сам Вор.

- Давай по такому делу бухнем, солдатик? Я Коля Рязанский. Дикие вы, пацаны с Москвы! Но духовитые. Базара нет, рынок ваш. Да он нам и не нужен! Только наших не трогайте? А то мы будем остров сокровищ! - Многие преступные авторитеты любят Стивенсона. Сильвер там здорово попал в непонятку, потерял всех. Что-то у нас есть общее с шотландцами.

Он поморщился и сказал в сторону окна:

- Бизнесменов своих мы успокоим. Чего туда полезли? Дома негде ставить?

Бита щелкнул предохранителем. Поверил деду, перекинул автомат за спину как мужскую сумку, впереди остался один ремень. Простой армейский со штампом ВС СССР. Старик сел спиной к окну, лицом к Бите.

- Вот и ладно! Здоровые пацаны, - сказал он афганцу, - а хуже детей! Все им на кулачках. Сил девать некуда! - Вошёл кик-боксер Рома с сумкой бухла. К водке купили колбасы.

- А где те, кто собирался с нами биться насмерть? - спросил старик. - Я тоже хочу побороться! - Он имел в виду нашу бригаду. - Слух дошёл, не любите рязанских?

- Заняты они, - сказал Бита. - У них дела. Потом помолчал и добавил. - И будут ещё дней пять. - Что ещё сказать, он не знал. Его дело охранять лидеров.

- Да ты садись, не стесняйся, - сказал Коля Роме, тот присел с ними за стол, - драчун. Давай поедим. - Откуда Коля появился в Рязани, никто не знал. Упал с неба. Криминальный мир восстанавливал равновесие. Коля был врагом «слонов».

- Я как раз хотел у кого-нибудь узнать за Арбат, чё там вообще происходит? - спросил он Биту. - А то этот ваш каскадёр уехал, не попрощался. Пришёл, увидел, победил! - Коля вынул из кармана папиросы «Герцеговина Флор», они были наполовину забиты анашой, по спортзалу подтянулся сладкий дым, протянул одну Бите, потом Роме:

- Зыко!

Оба отказались, не их тема. Скиф здорово помял Рому, тот геройски делал вид, что сидеть с прямой спиной за тренерским столиком ему не больно. Старик опрокинул стопку, бросил в рот ливер.

- Не цепляет? Тогда кушайте! Чеченцы за вас говорят одно, грузины другое. Давай накатим? - Рома молча смотрел на Биту. Всё-таки автомат! Бита мгновенно почувствовал с этим правильным стариком какое-то родство вроде армейского братства, социально близкий элемент, некоторые говорят, что понятия пошли от белогвардейцев. Он понял, все будет мирно! Он был сейчас рулём, до Москвы полным-полно постов, надо возвращаться, но отказать не по понятиям, присутствующие могут огорчиться. Ничего, будет ехать медленно. Проходя посты, прятаться за фуры, ему не впервой.

- Давай, - сказал сказал Бита. Он одним залпом осушил свою часть торжества. - Можно и пролехаимить!

Рязанский непритворно удивился:

- Ты что, еврей?

- Нет, - сказал Бита. - Со мной служили евреи в десанте.

Вор одобрительно кивнул головой.

- В евреях есть справедливость, еврейская мафия самая сильная. Даже наколка такая есть «магендовид». - Это да, подумал Бита, Коля наш дорогой! Огромный арабский мир не может победить один маленький Израиль. Те если что-то делают, на века!

В зал вошел какой-то упырь. Уши сломаны, красный пиджак на тренировочный костюм, карман оттопырен, то ли там «тт», то ли «пээмка». Местный отверженный. «Моторола» была московская новая, 1600 долларов за телефон. Смотрящий по Рязани

- Привет всем, - сказал он, - я присоединюсь? - Изо рта у него пахло чесноком.

- Да, - подвигаясь, сказал Коля Рязанский. – И полная неизвестность там, впереди, - философски закончил свой монолог о древней гонимой нации жулик.

- Это из Москвы? - несколько агрессивно спросил пиджак. Укорочённый «акм» за спиной афганца его не пугал. Коля кивнул головой. Когда Воры кивают головой, они обычно смотрят в пол, опускают взгляд, комплекс движений. Не верите, посмотрите на «Ютубе». Это и в жизни так.

- А где второй? - спросил пиджак. Потом поправился: - Тьфу, то есть первый! Весь день сегодня как встал с левой ноги!

- Хорошо, что встал, - засмеялся урка. Они были корешами. - Убег. Набакланил тут и уехал. Этот приехал спасать его. Афганцы.

- Афганцев мы не трогаем, афганцев, - пиджак точно хотел близко познакомиться со Скифом. - Слушай меня внимательно, братан, - пиджак посерьёзнел, через стол наклонился к Бите. - К «слонам» мы отношения не имеем, сами хотим выцепить, где они! На рынок комерсы пришли по своему авторитету. Мы были не по курсам.

- Вроде как сюда вы, - дополнил Коля Рязанский. - Батя же вас с тем бабуином сюда не присылал, вы сами? Поди и не знает?

Что Бите было делать! Он подтвердил честно:

- Сами.

- Лады, - пиджак встал с табуретки, вслед за ним баскетболист Рома. Он смотрел на пиджака с опаской. Потом встали Бита и Коля. - И мы не скажем! Считай, познакомились!

- Узнаете, где «слоны» получают в Москве, скажите нам! - Бита подал плечами, рожок звякнул сзади о ремень, ремень у Биты был кожаный с заклёпками, итальянский. Коля протянул Бите руку. На тыльной стороне была такая же как у Бати роза с шипами, за такую наколку спрашивают. Пиджак протянул ему свою, на пальцах был выколот перстень «туз пик», знак «смотрящий по Рязани». Председатель в этом городе параллельной власти. Рома пожал Бите ладонь так, та чуть не треснула.

- Скиф был чемпион олимпийских игр, - искренне сказал Бита спортсмену. - Входил в сборную СССР. Шансов у вас не было!

- Шанс есть всегда, - Пиджак показал взглядом Бите за спину на висящий автомат. Бита согласился. Пиджак был похож на человека, сделавшим принудительное лишение других жизни своей профессией.

- Этот есть.

- Колбасу возьми с собой, сынок, - Коля протянул Бите пакет, - ливер, горчица. На дорожку! - Бита согласился. Надо быть добрее, и к тебе потянутся Люди! Братва проводила взглядом машину Биты.

- Ковбойцы, - сказал Рязанский, - но дух есть!

Его любимым поэтом был Есенин. Их хулиган! Хотя Воры особо людей искусства не жаловали, писать книги каждый может. А ты попробуй в очке мобильный телефон для арестантов в тюрьму затяни. Сможет не каждый.

- Слоны там в Москве, - сказал пиджак. Коля внимательно посмотрел на него. Выцветшие голубе глаза помнили ГУЛАГ. НКВД травило босяков газом на манер немцев.

- Не ходи к гадалке, - сказал он.

- А у них гадалка своя, - сказал пиджак. - Говорил Манерный.

- Манерный тебе ещё и не то расскажет, - засмеялся Коля. - Хорошо ты с ним вместе не сидел. Гонит как говно по трубам.У него общак. - Пиджак подобрел. Значит, доверяют! На тот момент в нашем облаке было всего семьсот тысяч долларов. Для Арбата совсем небольшие деньги. Оксана все хотела узнать, где у нас общак.

Ко входу подъехал джип «чероки». Оттуда гурьбой вывалили рязанские. У них был такой вид, молоко скисает. Живые зомби! Хуже рязанской братвы только рязанские менты.

- Зови их, - сказал Коля. Братва вывела из зала горе-спортсменов.

- Пошли нах с бригады, - сказал пиджак, - приехали, дали вам московские пацаны?! Пятеро с одним не смогли справиться! Кроме Ромы. Тот хоть побычился до последнего. - Рома не сдался даже когда Скиф начал ломать ему руку. Не застучал по мату ладонью. Скиф не хотел дарить ему инвалидность, отпустил.

Кик-боксеры пошли внутрь собирать сумки и одежду.

...Я вам вот что хочу сказать! Знаете, пацаны, - это была первая фраза Француза, когда он сел в машину, - Арбат Арбатом, хорошо жить на набережной! Я всегда хотел спать, просыпаться, и –вот такой эркер. - Он развёл руками. - И лепнина! Херувимы с цветами у входа в спальню.

Манерный описал запястьями в крахмальных манжетах полукруг. Запонки «Dupont» отразили рябь на Москве-реке. Прав брат. Жить на набережной Тараса Шевченко и правда хорошо. Армяне там поставили «Шиномонтаж». Сход-развал, колеса.

- А из эркера вид на Белый дом всё, как в кино! - восхищался Француз. - Во живут шахматисты, аншанте! - в ту ночь он попутал дочь одного известного гроссмейстера, которая жила на Шевченко. Потом они все уехали во Францию.

- Да, - вдруг серьёзно сказал Скиф, - но это нереально. Во сне если только.

- У нас таких снов, - сказал Студент, - нет.

Стало светло.

на фото один из бригадиров рязанской ОПГ