Живая Саша

Зима… Метель… Небольшой посёлок. Снег покрывает скользкую, как каток, дорогу.
Девочка. По дороге идет девочка. На вид ей лет десять. На ней заячья шубка и такая же шапка.
Частый и крупный снег летит с той стороны, в которую идет малышка. Она идет спиной вперед, чтобы снег не залеплял глаза, а сильный ветер не затруднял дыхание.
Изредка девочка поскальзывается и падает, но встает и продолжает движение.
В руке у нее пакет. Маленькая ручка уже покраснела от холода, ведь на ней нет ни перчатки, ни рукавицы.
Минут пять девочка идет не падая. Но вдруг она снова поскальзывается и…

Утро следующего дня. Та же дорога. По ней идет пара – мужчина лет сорока и тридцатипятилетняя женщина. Женщина катит коляску с ребенком. Иногда она останавливается, наклоняется и что-то там поправляет.
Дорогу сильно замело вчерашней метелью. Ветер дует и сейчас, только гораздо слабее. Он сглаживает верхушки сугробов, снимает с них шапки.
 – Смотри,– сказала женщина и указала на один из сугробов.
На тот, с которого ветер не в состоянии снять верхний слой снега. Он лишь колышет белые волосинки.
Мужчина дал женщине знак остановиться, подошел к странному сугробу и, чуть-чуть стряхнув с него снег, за воротник шубки вытащил девочку.
 – Мертва,– коротко сказал мужчина.
Женщина побледнела.

                *   *   *

Просторная трехкомнатная квартира.
Кухня. У плиты стоит пожилая женщина. Хоть она уже не молода, но ее волосы еще не тронуты сединой. На плите шипит сковородка. Что-то жарится.
В коридоре включается свет, хлопает дверь.
 – Ба?! Я обедать не буду.
 – Скажи на милость почему?
 – Передай ма, что я поздно вернусь.
 – Хорошо, но ты можешь сам ей это сказать. Она скоро придет. Подожди, а пока поешь оладушек.
В кухню вбежал молодой человек лет двадцати пяти. На ходу он одной рукой пытался вытащить что-то из кармана, а другой потуже затянуть шнурок на ботинке.
 – Нет, спасибо. Вот зарплата. Я в офисе перекусил.
Он остановился, достал из кармана деньги и положил их на стол.
 – Я себе кое-что оставил, как всегда.
Он присел, завязал шнурок.
 – Я ушел,– сказал он, чмокнув по пути бабушку, и вышел из кухни.
Хлопнула входная дверь.
 – Опять свет не выключил,– устало вздохнула пожилая женщина.

                *   *   *

Глубокая ночь. Чья-то комната. На односпальной кровати спит двадцатипятилетний мужчина. Он дергается, ворочается. Одеяло в куче. Наверно, молодому человеку снится что-то очень плохое. Жаль, что рядом никого нет, жаль, что никто не подует ему на лоб и не прогонит плохой сон.
Наконец, он просыпается и садится на кровати. Вокруг тишина. Все спят. Внезапно открывается дверь, и в комнату заглядывает его бабушка.
 – Опять что-то приснилось?
 – Да.
 – Я зайду?
 – Конечно, заходи,– молодой человек поспешно расправил одеяло, затем поглубже в него зарылся и почесал затылок.
 – Не хочешь рассказать?
Ответом на предложение бабушки стал отрицательный кивок.
 – Ну, в таком случае я пойду.
Бабушка подошла к двери и открыла ее.
 – Ба? А что значит, если один и тот же сон снится каждую ночь целый месяц?
 – Иди за мной,– тихо сказала, как приказала пожилая женщина.
Молодой человек встал и как был, т. е. в чем спал, в одних трусах, так и пошел за своей бабушкой. По пути он взял халат со стула.
Вместе они вышли в коридор. Затем он тихо проскользнул за бабушкой в ее комнату.
Комната была такой же, как и всегда.
Вдруг посреди комнаты… Он зажмурился, помотал головой и открыл глаза. Нет, ему не показалось.
Прямо по середине комнату пересекало марево ярко голубого, близкого к синему цвета.
Пожилая женщина прошла сквозь это странное явление, как будто не заметив его.
Ее внук на секунду замешкался. Он вытянул руку перед собой, сделал шаг и коснулся марева, но ничего не почувствовал. По поверхности, как по воде, когда ее коснешься, пошли волны.
Молодой человек сделал еще один шаг – его рука беспрепятственно прошла сквозь голубую стенку. И он «нырнул» вслед за рукой…
Марево проходило примерно посередине комнаты. Однако, преодолев его, бабушка с внуком оказались в совершенно другом помещении.
Здесь было темно. Внезапно из руки пожилой женщины появился кусочек света. Он состоял из шести частей – шести шариков. Пять из них вышли из пальцев, и еще один – из ладони. Все они собрались в единый кусок ярко светящейся материи, который по мановению бабушкиной руки взлетел вверх и повис под потолком, освещая комнату. Излучаемый им свет был светло голубым.
На полу лежали две подушки, как у турецких шахов, и колода карт.
 – Садись,– велела бабушка, указав на ближайшую подушку.
Молодой человек послушался, сел. Пожилая женщина расположилась напротив.
 – Рассказывай.
 – Что?!
 – Как что? Твой сон, конечно. Что же еще?
Он поежился, как от холода и рассказал ей все.
                *   *   *

Вот уже месяц ему снится один и тот же сон.
Каждую ночь он видит девушку, очень красивую. Он четко видит ее лицо, стройную фигуру, желтый летний сарафан. Ее светлые русые волосы развевает ветер.
Он слышит ее звонкий смех, и ему тоже хочется смеяться. Иногда она горько плачет, и тогда ему тоже не весело.
Одно омрачает сон.
Каждую ночь девушка убегает. Останавливается, оглядывается и снова убегает. Он пытается ее догнать, но незнакомка становится все дальше и дальше. Чем дольше он бежит за ней, тем больше она удаляется.
И чтобы она не убегала, ему приходится стоять и смотреть на нее издали. И остается лишь звать и кричать, в надежде, что она услышит.
И так каждую ночь.
И всегда что-то разделяет, что-то невидимое, но невероятно сильное.


                *   *   *

 – Все понятно. С этим.
Бабушка взяла в руки карты, покрутила их и о чем-то задумалась.
Внезапно она спросила:
 – Ты можешь ее нарисовать?
 – М-Н, да, только на чем?
 – Да хоть вот на этом.
Пожилая женщина взмахнула рукой, и перед ее внуком появились лист бумаги и карандаш черного цвета с надписью «Художник». Вслед за ними из ниоткуда появилась небольшая тумбочка.
 – Так, я думаю, будет поудобнее.
Буквально через пару минут женщина держала в руках портрет молодой красивой девушки в летнем сарафане.
Некоторое время в комнате царила тишина (женщина просто сидела и смотрела на рисунок).
Она закрыла глаза и чуть-чуть откинула назад голову. Лист в ее руке посветлел.
 – Плохо дело, внучок,– сказала она, на секунду приоткрыв глаза,– Посмотрю еще разок,– проговорила и вновь «ушла в себя».
 – Зима,– заговорила она не своим голосом,– Метель, холодно.
Молодой человек поежился, ему стало зябко.
 – Большая дорога… Маленькая девочка…– Мертвая девочка.
Бабушка тихо открыла глаза и отложила лист в сторону. Посмотрела на внука.
 – Мертва твоя красавица. Пойдем.
Она взяла за руку ничего не понимающего внука и отвела его в спальню.
 – Ложись спать и постарайся ни о чем не думать. Хоть это и не просто. Спи. Скоро, очень скоро ты все это забудешь, и, надеюсь, будешь счастлив. Я обещаю. Все ради тебя, мой милый маленький мальчик.
Она коснулась лба внука, и он уснул.

                *   *   *

Пожилая женщина покинула спальню внука, накинула старый полушубок и направилась к себе.
Под потолком все еще висел шар, и даже тумбочка стояла на своем месте, перед одной из подушек.
 – Пожалуй, здесь,– сказала хозяйка комнаты, указав на стену.
В указанном месте тут же появилась дверь. Она приоткрылась, и в комнату влетело несколько сотен снежинок.
Закутавшись потеплее в полушубок, но так до конца его и не застегнув, она смело открыла дверь, вышла за порог и… оказалась на той самой злосчастной дороге.

                *   *   *

Зима… Метель… Холодно. Дорога, скользкая, чуть припорошенная снегом. По ней идет маленькая замерзшая девочка. Идет спиной вперед, чтобы сильный ветер не дул в лицо, а снег не залеплял глаза.
Она идет, поскальзывается и падает, но встает и идет дальше. Делает шаг и снова падает и снова встает. Вновь делает шаг и… на что-то натыкается. Вернее на кого-то. Чьи-то руки ложатся на плечи. Девочка поворачивается и видит пожилую женщину, бабушку, в недозастегнутом старом полушубке.
Женщина улыбнулась и погрозила девочке пальцем. Малютка вытаращила глаза и, обойдя незнакомку, помчалась навстречу ветру и снежным хлопьям.
    Домой.

                *   *   *

Вычищенная до блеска кухня.
Пожилая женщина с седой прядью в волосах жарит картошку. Вкусный запах заполонил всю квартиру. Рядом с плитой шумит стиральная машина.
Вдруг в коридоре хлопает входная дверь, и включается свет.
 – Ба?! – послышался голос из коридора,– Обед готов? А то мы с Сашей очень проголодались и хотим кушать.
Через минуту в кухню влетел молодой человек лет двадцати пяти, а за ним вошла красивая светловолосая девушка в джинсах и бордовой футболке.
На стене висел портрет: молодая девушка в летнем сарафане.
Девушка на портрете и Саша были похожи, как две капли воды.
 – Ну, что будете есть: пюре из пачки или подождете, пока дожарится картошка?
 – Конечно же, мы подождем картошечку! – сказала Саша, – Когда это мы отказывались от чего-либо приготовленного вами, Павлина Михайловна? Так ведь, Леш?
 – Так! – радостно согласился Леша, – Обижаешь, бабуль. Чтобы мы питались пачечной пищей, когда дома есть такой великолепный повар, как ты? Никогда и ни за что!
Бабушка отвернулась к плите и подтвердила:
 – Никогда и ни за что, – и слеза счастья скатилась по ее щеке и упала на сковородку, отчего масло на ней зашипело.