Самсон из города Цора

I

Самсон - сын Маноя Данова из города Цора,
рожденный, чтобы спасти Израиль от ига
филистимлянского, одаренный невероятной
силой, крепостью тела и ума, может быть,

является воплощением мужественности и
героизма, о которых сегодня имеют смутные
представления,  но говорят на каждом углу,
приписывая то, чего нет, и затирая лучших;

разрушив своды дворца, скрестив колонны,
в руинах которого были погребены тысячи
иноверцев, он сам был погребен среди них,
став жертвой собственной страсти к Далиле.
 
Женщина губит того, кто может быть идеалом
Но дар, данный богом, сильнее любой пагубы
...Ангел сошел на землю, сообща Маною и его
жене, что у них, будучи бездетными многие годы,

родится дитя, и от чрева матери будет избрано
на служение богу, и для этого нужно дать обет в
соблюдение ритуальной чистоты и в воздержании
от вина, а волосы его должны быть густыми

и длинными, как и подобает в назорействе.
Пламя от сгоревшей кожи вола унесло с собой
ангела небесного, но оставило надежду на
спасение Израиля. Ребенок от чрева матери

был посвящен в назорейство, особой печатью
наложив на его героическую миссию месть
над теми, кто держит в рабстве отца и мать, и
собратьев. И может быть, строптивость Самсона

стала плодом его мыслей, его тайн и скрытых
желаний, его крепости тела - силой, данной богом.
Но обретая силу каждый из нас, принимает
и слабости, которыми бог опутает, чтобы

человеческое не было выше божественного.

II


Самсон, женившись на филистимлянке, вопреки
родительской воли, убедил себя тайно в том,
что: двигало им желание отомстить врагам...но
каждая новая женщина казалась ему еще более

привлекательной, и он рассматривал тонкие
части их, как вор рассматривает дорогую вещь:
выискивая время, где она может упасть в его
крепкие пальцы. Не стесняясь посторонних. И

когда лев попался ему на пути, он разорвал его
на части, ощущая в себе дар, данный богом. 
Из трупа льва вылетел рой пчел, пытаясь
покусать исполина, и тот, уверовав, пред врагом

своим загадал по сути: что слаще меда и сильнее
льва, то ответ был написан на его лице: слаще
меда - убитый враг, и сильнее льва - пчелы,
стерегущие этот сладкий мед. Но братья брачные

не смогли ответить правильно, лишь едва
почувствовав глубину чужих слов. Будучи
единственным, Самсон становился множественным,
хотя, филистимляне не брали это в расчет,

ведь сложно оценить значение чьих-то мыслей,
преисполнившись собственной значимости.
Легче же поработить, получая личную выгоду....
Бросив жену филистимлянку, чтобы насладиться

новой женщиной, Самсон знал, что Далила уже
ждет его, надеясь разгадать тайну его силы. Месть
филистимлянам могла стать его убеждением.
Играя, он связывал триста лисиц хвостами и

гонял их с факелами, привязанными на их спине
по полям своего врага, и плодоносящие земли
превращались в погорелое, усыпанное рыжими
тушками задохнувшихся в дыму животных.

Месть порождает месть, но породив, губит душу.

III

Жену Самсона убили, а его отца закололи копьями.
Сражаясь за них, он утолил страсть, но не утолил
жажду, воззвав к богу, давшему ему веру в свою
силу, казалось, он изнемог, но у ног его в Рамат-Лехи,

где он почти умирал, вырвался наружу родник,
дав надежду. И позже народ избрал его судьей
израилевым за это сражение... Эйн-Гакоре - среди
плодоносящих деревьев: маленький оазис,

где крепкое тело Самсона так притягательно, и песни
звучат повсюду, и не понятно какая громче. Ему
могло быть даровано большее: а не только сила и
слава. Но даровано не было, потому что у любви

не бывает множества. Далила, пришедшая к Эйн-Гакоре
наполнить кувшин, упала в объятья Самсона, едва он
коснулся ее тонкой талии, но будучи филистимлянкой,
она не могла быть ему верной, и в первую ночь

спросила: будет ли его сила столь же крепка,
если его свяжут семью сырыми тетивами, или
кто-то из прядильщиц воткет его волос в ткань
из шерсти барана, или отравит хлебную лепешку.

И он, смеясь, говорил, что так. Его связывали,
пряли из его волос ковры, отравляли пищу, но
сила не покидала, и каждую ночь Далила упрекала
атлета в нелюбви к ней, отталкивая от себя, и

выудила из него правду. Черной ночью змеи
подползли к голове Самсоновой и, как только
семь кос его упали на пол, твари впились ему
в волосы, и от нестерпимой боли заставили

выбежать на улицу, где хватаясь за странное -
чалму из змей, и срывая их с окровавленных
волос, он упал на землю, обессиленный, и стража
схватила его и отвела в темницу Газы, ослепив.

Закованный в цепях, не увидевший больше


IV

никогда света небесного, он крутил жернова,
покрытый белой пылью муки, и только черные
струи воды орошали его измученное тело.
Под толстым слоем муки волосы его росли,

невидимые филистимлянам, и сила возвращалась
к ослепленному Самсону. Как же так, - говорили
люди, - он должен был спасти нас, но не спас,
и теперь крутит мельничные жернова в Газе,

превратившись в страшное чудовище. Враги
его праздновали победу, приведя его во дворец
Дагона. Их обезумевший смех был слышен
повсюду, когда голый Самсон, грязный от муки

и пота дул в дуду, издавая скрежет, и плясал, не
поднимая стоп. И Далила ходила меж колонн,
в испуге прикрывая рот ладонью: что можно сделать
с человеком, сотворенным богом в подлинном

совершенстве. Но и она не сдержала смеха,
когда исполин, поскользнувшись на арбузной
корке, упал, ударившись о холодный пол. Далила,
- произнес он,  но схватив за грудь поводыря,

приказал отвести к центральному своду. И сдвинув
столб, пошатнув стены, он, нашел в себе силы
разрушить дворец Дагонов, и тысячи филистимлян
погибли. Умирая, к Самсону с небес спустился

ангел, чтобы сказать, что был он ослеплен за свои
грехи, а , когда ангел вознесся на небеса, оставив
исполина, истекающего кровью умирать в руинах,
то и прощаясь с жизнью,  будучи слепым, тот видел

перед собой женское тело, идущее в солнечном сиянии.
Руины дворца могли бы испугать многих. Люди,
оглядываясь по сторонам, искали глазами стражников,
но не находили их, догадываясь о ветре перемен.

Не пир делает счастливым, а свобода, добытая в пути.

16. 07. 2009 г.