СОН

                …Чёрт бы побрал нерасторопность этих «угрей»!...
Всё-таки, в основном, здесь всё так по-прежнему и осталось…
Проход направо, за дверью.
Открываю – проход заложен красным кирпичом.
Досада.
Не всё осталось, как было.
Дьявольски сильно хочу сгущённого молока…

Узкий, слишком узкий проход слева – приходится снять и выбросить свитер, остаюсь в одной тельняшке.
Опять дверь, открываю, и, сталкиваюсь нос к носу с каким-то знакомым на лицо молодчиком, которого укладываю в два счёта…
Нереальная смена картинки: лейтенантский погон на плече полувысунут из двери.
Коля!
Молчаливые объятия…

У нас есть своя тайна – продираемся сквозь заросли ольхи и ежевики, впереди – заветный ручей, знающий часть нашей жизни, который встречает внезапно вспенившимися порогами…
Как дела?
Дела, конечно же, нормально.
Переговариваемся, само собой разумеется, взглядами.
Гора падает с плеч…
Последние восемь с лишним лет мы с тобой так и общаемся – случайно украденными минутками:
с той поры, как ты одел шинель и китель суворовца…
Нам пора…

Дверь в класс. Открываю.
Глаза, которые были изображены на самой первой в жизни фотографии…
Эту фотографию мой старший брат, смутившись, запрятал в карман, случайно найдя в конверте под фотоувеличителем, когда мать наводила порядок на шкафу.
Отозвал в сторонку, чтобы никто не видел, протянул, понимающе спросив: «Твоя?»
Ну, конечно же, моя( хотя она даже не подарена – попросту украдена)…
Глаза вдруг обросли телом, руки которого стали тянуть в класс с детишками: «Санёк! Зайди, расскажи – ведь столько времени не виделись!..»
Нет, нереально говоришь – я чувствую, что ты теперь знаешь многое обо мне.
Намного больше понимаешь меня, чем тогда, когда стали врагами.
Нет, даже не врагами – просто демонстративно перестала меня замечать.
А теперь – знаешь многое…

Спасибо, но извини – я тороплюсь ( не обижайся только).
Прости, но время наложило уже на меня свою печать…
Скрип двери, и, неестественно громкий стук сапожек по полу коридора.
Спиной ощущаю, как глаза обрастают каучуковыми канатами, тянущими назад.
Оборачиваюсь – сожалеющий взгляд, как однажды в автобусе, года через четыре-пять после того, как класс разлетелся: ты была на удивление дружелюбна, разговорчива, и, неплохо осведомлена о моих делах...
 
Прощай.
Где же брат?
Толчок…

Два будильника распинаются на столе – 9-20.
Вы не забываете обо мне.
Я о вас – тоже.
Хотя, на свадьбу могла бы и пригласить.
Как  живёшь?...
Пора вставать.
Скорее записать…

Я хочу вас видеть…