Ещё не забыто

- Пятьдесят один градус! - сказал Петрович, выпив залпом полный стакан какой-то мутной смеси,  криво покорчившись добавил, - "Клавье Мани, шестьдесят первый", эх, хороша зараза!.

- Петрович, ты, что дегустатором был в своё время? Как определил? - спросил у него Серёга Мерин с восхищённой ухмылкой на лице.

Медленно привстав, расстегнув две верхние пуговицы на рубахе, к тому же они были последними, так что показался  построенный по пивному стандарту живот Петровича, густо усеянный растительностью, он откашлялся, так, будто готовился
выступить с речью перед парой сотен человек:

- Для того чтобы Вы знали достопочтенные господа, довожу до Вашего сведения: Клавье Мани - это Клавка Манихина из третьего подъезда, а шестьдесят один - это год её рождения, ооо... помню те времена, когда мы с ней зажигали, во Говрилыч свидетель тому!

Он ткнул в тёмный угол пальцем, в котором через еле проступающую гущу табачного дыма, просматривался дремлющий силуэт человека, лежащего на раскладушке в полусогнутом состоянии.

- Эй, Гаврилыч, ты меня слышишь!? - почти крикнув, спросил Петрович.

Под скрип раскладушки из угла донеслись звуки не то похожие на гул контрабаса, не то на рычание тромбона, причём по началу из неразборчивых пр-пррр стала появляться знакомая мелодия, но никто кроме Петровича не догадался, что изображал невидимый маэстро.

Угасающий рингтон прервал грохот разбитой, от чьего-то неловкого движения, именной рюмки. Петрович опять прокричал,

- Вивальди, скажи своему непокорному заду, чтобы прекращал этот "Марш славянки", а то от твоего звука мой сервиз скоро отправится вслед за Бахом и Глинкой.

Услышав голос ярого поклонника своего творчества, Говрилыч медленно выплыл из угла и одним плавным движением  оказался на табурете, растерев глаза этот небритый, гуманоид выдавил из себя несколько парадоксальных слов, которые повергли в шок всех кто его слышал:
 
- Петрович, как не помнить Клавку? Конечно пом-, эк, -ню. Как мы её тогда в два смычка у Славяна на хате... Та ещё деваха была! Слышь, кто хочет сведу, нет проблем. Она и сейчас хоть куда, но только на любителя!

Услышав фразу "истинного" любителя женщин, все в округе попадали на пол от смеха. Один Петрович в непринуждённым позе пытался изобразить безразличие к сказанному.

- А что Гаврилыч? Твой музыкальный инструмент жив ещё, смычёк та по команде подымается? - спросил Петрович,

- Может, того самого, рванём к ней, а то мне одному не удобно, как никак жена всё-таки. Предложим вспомнить былое...

Непризнанный Вивальди потёр курчавые волоски на бороде и не спеша, продолжил беседу:

- А, пойдём, раскочегарим этот костёр!

Загадочно улыбаясь, оба надели сапоги и пошагали к дому Петровича, в котором давно их ждёт стакан недопитой в молодости страсти.