сказочки

       Коллекционеру.

За звуков тонкий поводок,
Нас выведут к твоим воротам.
Я жду последнего отчета.
Чтоб выпить горечи глоток.

Я вижу все совсем не так.
Я вижу грани изменений,
И фальшь в конструкции строений.
Как ржавый путеводный знак.

Рядами, замкнутым щитом,
Продольной выкройкой по вене.
Цветущие слова сомнений,
Как фальшь,c мечами и крестом….


2.4.2008j.

Он спит, его не будите.
Он выпил сырой погоды,
День вылился в Стикса воды.
И медь триумфальных литер.
Он спит, замерев в паденье
На лютню, девичьих пальцев,
И мерно его горенье,
Как пенье святых скитальцев.
Он спит. Его не тревожить.
А в прочем, звучите громче!
Ведь сны его – злая горечь,
И жестко стальное ложе.



Fur Ulrich.

Вот мой голос на грани вечности.
На краю твоего величия.
Знак блестящей бесчеловечности.
Черный штамп твоего отличия.

На двухтактном сквозь реку времени
В плен безверия переправиться.
Не дожив своего спасения,
Там где птица у строчки ставиться.

И великих событий вымысел,
Черно-белая фотография,
Все что мог себе уже выспросил,
На сто лет отбившись от графика…

И оставшись в столе конструктора.
Захлебнувшись, как почта с севера,
Быть кому тишина инструктором,
В небесах своих не отмерила.

       Вена.

Явиться избранным судьбы,
Расставить ритмы над хореем,
Мой бог! Я больше не сумею,
Не смею ничего забыть.

Я выбираю торжество.
И долженство, твоих улыбок.
Мой город, старых, пьяных скрипок,
Где пьют, Глинтвейн, под рождество.


       молитва.
Я могу для тебя воскреснуть,
Ты же видишь, какое небо,
Я могу! Пожелай, потребуй!
Воском плавится неизвестность.

Я могу для тебя вернуться,
Из бесследно ушедших в осень,
Из песчинок, что в поле носит,
И безвременью улыбнуться.

Я из самых простых соцветий,
Собиравший живые знаки,
Здесь, дыхание дарят маки,
И играет судьба на флейте.

Я могу, обернутся птицей,
Ясноглазой, огромной тварью,
И пропахший огнем и гарью,
Призрак в дом тебе постучится.