***

            Музыка громким дрожанием ударников била в голову, наушники трещали…громче, еще сильнее, лишь бы не слышать всей этой грязи, лишь бы не впустить слова- кинжалы в мозг и душу, лишь бы не дать этим клинкам сработать, лишь бы не заплакать…
                А за бирюзовой занавеской, где-то там, кажется, через стекла, толщиной в километры, уже смешались невыносимая жара, палящее солнце, горящая оранжевость листвы, паляще- прохладно- колючий морозом ветер, острые снежинки, серая тяжесть неба, холодные стрелы дождя,  смешивающиеся с непрошенными слезинками, которые замерзают на лету в морозный хрусталь, или испаряются, или утекают с ручьями…
                И слова потерялись: отлетали, рикошетили, не задевая слух, сознание и тягу к жизни… а музыка все гремела… или гром… или дождь о стекло… или треск проводов на морозе… предательница: считала ее щитом, убежищем, спасительницей… последний аккорд перед миллионами других, высокие ноты в мозг с двух сторон… все-таки выжала, выбила, столкнула: сорваны барьеры мыслей, внутренней силы, покатились, хлестнули, вырвались шумным потоком слезы… под тонкий плач ветра, под тревожную нетерпеливость раскаленного солнца, под прощальное биение листвы на исходе, под печаль свинцового неба, под сокрушенный  хруст льда… и были, как нечто самостоятельное, с чем я, глупая- слабая- наивная, пыталась бороться и подчинить себе..