Думки мои...

     Сегодня утром шел на работу и обратил внимание на игру капелек росы в лучах утреннего солнца. Переливаясь разноцветными огоньками, они мне напомнили осенние месяцы, проведенные в Сибири. Только там это выглядело более красиво, эффектно. А, может быть, это от того, что утрачено чувство первого взгляда?

     Шел снег, падал на мокрую землю, тонкие ветви берез, кустарник... А я все мучался, что же он мне напоминает: белые зимние шапочки на детских головках или еще что-то чудесное, неуловимое, чему я пока не нашел названия...

     Почему мне до боли сердечной хочется вызвать в памяти и живо представить: что было с дедом моим в последнюю минуту, отцом, с теми, кто не вернулся с войны, проникнуться их мыслями, ощутить движения их сердец? Наверное это и есть связь поколений, которую нельзя терять никогда, ни при каких обстоятельствах.

Прорвутся горным потоком созревшие мысли...

     Смотришь, и глаза все те же,
     Что так смог любить.
     Удивляешься, да нет же,
     Так не может быть...

     Страшно завидую тому, кто обладает буйной творческой фантазией; ведь сколько здесь кроется чудесного, необходимого. Люди с богатым воображением наделяют порой других такими выдающимися качествами, которых у тех нет и в помине, и при этом, зачастую страдают от разочарований. Особенно это проявляется в любви. Как там у Пришвина М.М.: "Я знаю, ты во мне любишь другого человека, я не такой, но ты люби и я постараюсь стать таким, каким ты хочешь, чтоб я был."
     С годами фантазия ослабевает, "приземляется", а так жаль, но с этим ничего не поделаешь. Особенно яркие всплески и движения реальных образов, живущих в строках, присутствуют тогда, когда мы вспоминаем светлые, чудные минуты нашей жизни в детстве.

Поэтический  дар  это:
                богатейшее воображение в пространстве и времени;
                обнаженность нервов;
                способность выразить то, что чувствуешь;
                ассоциативность, сопереживание, интуиция;
                умение отключиться от всего постороннего и много, много чего
                другого.

Эти строки, согретые сердцем, а способны ль другого согреть?

     Добром лечи - оттает сердце,
     Лгуну - так искренней ответь.
     А коли плохо - шутка с перцем,
     И уважать, любить, жалеть!

     Как хорошо, что приходится браться за многое, потом это пригодится, будешь знать больше, и некоторые знания порой перехлестываются самым неожиданным образом в самых непредсказуемых ситуациях.

     Плач Матери... Кто-то тяжело вздохнул в коридоре и почему-то, как ножом по сердцу -вспомнился плач Матери. Из детских впечатлений, пожалуй, это самое яркое и большое, так явственно я его слышу сейчас, и так все представляется до мелочей, что с высоты прожитых лет становится страшно...
     Запоздалое осознание: вовремя не пришел, не утешил, не понял, не смолчал, не простил... Сколько этих сожалеющих "не".

     Желтеет лист, гоним осенним ветром...
     Ночным раздумьем выжата слеза.
     Который год житейским километрам
     Твои сопутствуют глаза.

     Вот и наступил последний день года. Есть только грусть, стали на год старше, а сколько еще осталось впереди? Радости почему-то становится все меньше и меньше, в наше не простое время разучились радоваться. Но надо жить и учиться радоваться и радовать других.

     Раздался оглушительный треск, и мне под ноги упала чешуйка из первой лопнувшей тополиной почки. Я поднял ее с земли и невольно поднес к лицу: Боже, мой! Какое чудо, какой дивный аромат! Маленькому, только что родившемуся листочку стало тесно в прежней одежде, и он сбросил ее, показавшись во всей красе. Я посмотрел вверх, туда, откуда  она упала, и - посыпались другие чешуйки дождем. Весна пришла!
 
     Об актерстве в жизни:
     ...И когда Смерть придет, протянув костлявую руку, жестом царственным приглашая за собой, - каким  тогда  предстанешь  перед  ней?
         
      
      Крик  новорожденного:
      О  чем  он?  Ведь  малыш  еще  только-только  появился  на  свет  Божий, его  разум  не  омрачен  житейскими  проблемами,  заботами,  его  душа  пока  безгрешна...
Так  о  чем  он? Не  служит  ли  он  напоминанием  всем  живущим  на  Земле,  и, в  первую  очередь  родителям,  о  том , чтобы  не  забыли ( если  забыли  при  зачатии, хотя  бы  сейчас  вспомнили!) о  том ,  что  к  материальному-  кормящей  груди  матери  полагается  духовное  окормление  младенца, которое,  по  большому  счету  должно  идти  впереди  первого...    
      
      Царь-государь, пожалуйте  на  трон:
      Посол  из  Швеции  на  нервах  у  дворца.
      Посла  впустить,пусть  ожидает  он-
      России  важно  не  потерять  лица.

      А  мне  рассолу  прикажи  подать-
      Чего-то  мне  неможется  с  утра,
      Должно,  пойду  до  двух я  почивать,
      Кажись,  анисовой  я  перебрал  вчера.

      Но  к  четырем  столы   вели  накрыть,
      Распорядися  там  насчет  икры,
      Посла  от  шведов  тоже   пригласить-
      Со  Швецией   мы  в  мире.До  поры.

      Столы  накрыты,  гости  заждались,
      От  вида  яств  все  давятся  слюной:
      Вот  поросенка  с  хреном  понесли,
      А  вот  осетр  цельный,  заливной.

      .................................

      Царь-государь,  кАрета  у  дворца,
      Давно  копытят  землю  рысаки,
      Придворный  конюх  буйствует  в  сердцах-
      Пора  на  выход:  строются  полки.

  Чем ближе мы к принятию какого-то , на первый взгляд, очевидного решения, затрагивающего судьбы людей, тем дальше мы отстоим от настоящего, правильного решения, не ведомого нам, но подвластного Божьей воле, которое мы , если действительно хотим добра себе и людям, должны вымолить.


  Корни мои.

 Давно следовало бы мне приступить к этому важному делу, да вот, только взялся.Как- то так у нас выходит: живет с нами рядом человек, разговаривает, ходит, думает какие-то свои потаенные мысли, а мы привыкли к нему, не замечаем его, не всматриваемся в него, не запоминаем. Думаем, что он всегда  будет рядом с нами, успеем еще узнать его получше. Но проходит незаметно время, человек стареет, слабеет его память, многие события забываются, тускнеют. Однако еще не поздно, можно еще запомнить сохранившиеся в памяти образы, лишь бы успеть, не упустить это время. И не всегда мы успеваем.
 Вдвойне горше, когда этот твой человек, находящийся рядом, близкий, родной, умирает и ничего уже нельзя изменить, исправить. Его мысли, образы, события ушли вместе с ним  безвозвратно, а с ними вместе мы потеряли частицу себя. Его память, память его предков, не стали нашей памятью, мы оторвались от корней своих...
 Но, к счастью, кое-что удалось записать, запомнить. Отец мой, Лобузнов Иван Петрович, родился в 1918 году в Рязанской губернии, Сапожковского района, село Черная  речка в зажиточной семье. Дом  был каменный, крытый соломой; из скотины было три коровы, один бык, овец 75-100 штук и другой мелкой живности достаточно. Сад  составлял десятину, жили с родственниками на улице Гудиловка, а всех их было 22 человека. Фамилия наша- Лабазновы- предки имели мучной магазин, лабаз, да со временем исказилась в силу недобросовестного отношения к своим обязанностям писарчуков.
 Со стороны бабушки Екатерины Поликарповны, отец ее Поликарп, был при церкви свечным старостой. Прозвище у прадеда было: дед- душа, всех жалел, странников, нищих, привечал, относился по- человечески, по- православному. Валял валенки, делал балалайки, хомуты, шил сапоги, подшивал валенки, словом делал всю необходимую домашнюю работу. Было ему около 90 лет.
 Со стороны отца Петра Григорьевича, отец был Григорий- дед Гришок, умеющий делать все по хозяйству.
 До революции в селе был барин Кутловский, судьба его неизвестна.
 Вскоре, после гражданской войны, в 1925 году прадед Поликарп был вынужден уехать на восток, в Новосибирск. В те годы в Черной речке свирепствовал тиф, много народу умерло,С ними и дед Гришок и дедушка Петр Григорьевич, о смерти которого  покойная жена Екатерина говорила, что " там что-то нечисто".
 Дед Петр Григорьевич был подпоручиком в царской армии, имел 2 Георгиевских креста: бронзовый и серебряный. За предотвращение железнодорожного крушения поезда с воинским
формированием- полком, был награжден именными часами. Сорвал с себя рубашку, и , разрезав руку, намочил  полотнянную ткань кровью и - на штык винтовки, махал перед составом до остановки эшелона.
 В годы коллективизации семью раскулачили, отобрали скотину: овец, коров, рабочую лошадь. Главным инициатором был пьяница, бездельник, по- уличному "Гыльдик", фамилия не осталась в памяти.
 После смерти деда в 1930 году  бабушке пришлось поднимать семерых малолетних детей. Отец,  Иван Петрович, закончив 6 из 7 классов Сапожковской школы вместе со старшей сестрой Варей пошли наниматься пасти скотину в поселок Пашкино в 20 километрах от села Черная речка. Оплата была хлебом: рожью, пшеницей, т.к. свою отобрали и как-то надо было выживать.
 Иван Петрович Лобузнов, отец, участвовал в финской войне 1939 года, которую окрестили "кампанией", да так название и прижилось, хотя погибло в этой "кампании" достаточно много народа. Вскоре после этой войны отец приехал в Москву к родственнику дедушке Лобузнову Ивану Яковлевичу. Дедушка был высокого роста, среднего телосложения, с черными, как смоль волосами. Жил на улице Кирова дом номер 45. Иван Яковлевич был православным веруюшим человеком, читал молитвы, многие знал наизусть. Оттуда, с Щелковского района в 1941 году отец ушел на фронт.
 Служить и воевать довелось ему под Великими Луками, деревня Дубки, в составе Второго Прибалтийского фронта, в 22 армии. Командиром роты был лейтенант Герасенко, а отец-сержант, имеющий 7 классов образования, возглавлял взвод.
 Когда немцы бомбили Великие Луки, Ивана Петровича впервые ранило в левую руку. С поля боя был вынесен молодой, симпатичной санитаркой 1922 года рождения, и находился на излечении в госпитале № 10/37, где вытаскивали осколки.
 Во время одного из боев озеро под Великими Луками окружили немцы, и пришлось с большими потерями выходить из окружения. Накануне некоторые из бойцов пришли в село, находящееся рядом, повидаться с семьями, но по законам военного времени были причислены к дезертирам и приговорены к расстрелу. Когда хоронили расстрелянных дезертиров, некоторые "недострелянные" были еще живыми, и их приказали закапывать.Отец отказался, и был за это разжалован.Однако, как он ,поступали не все: жиды закапывали.
 Зимой 1941 года отец находился на излечении в военном госпитале в Мытищах,где находились раненые 1918, 1920, 1921 годов рождения. Один раненый, сибиряк Александр, был разжалован до сержанта за то ,что пел под гитару:
 -Эх, жиды, жиды, жиды, Иудины поклонники! Мало немец вас душил, были б все покойники!
 На местный спиртозавод продукты возили жиды: шоколад, сливочное масло, дорогие колбасы с магазинов и др. Однако большинство продуктов до солдат не доходило, пропадая в неизвестном направлении, ведомом только организаторам- интендантам.
 Родственники со стороны матери Лобузновой( в девичестве Ивановой) Марии Ефимовны жили в селе Репное, Балашовского уезда Саратовской губернии. Прадедушка Федор умер, оставив после своей смерти троих  сыновей: Иллариона, Филиппа и Ефима. Прабабушка, жена Федора вышла замуж за Федора Гарнаева, у которого умерла жена и осталось двое детей: Игнат и Лукерья. Когда они сошлись, то к пятерым детям от предыдущих браков нажили еще шестерых: Матрену, Александру, Прасковью, Евдокию, Тимофея и Павла.
 Дед Ефим женился на Евдокии Гарнаевой, отделился, и у них родилось пятеро детей: Анисья (1916),Мария (1919),Антонина (1922), Алексей (1925),старшая Пелагея- умерла.
 В 1927 году умерла бабушка Евдокия, оставив детей на вдовца Ефима. С 8 лет Марии пришлось наниматься нянькой и присматривать за одним, двумя детьми чтобы помочь семье выжить. В 1933 году случился голод, в это время Мария за три пуда муки была нянькой Полины Карповой в Мучкапе, Тамбовской губернии, где было немного полегче с пропитанием. Трудности были с проездом туда и, особенно, обратно с заработанным хлебом. Необходимо было взять справку о заработанной муке в соответствующих органах на провоз его, однако хозяйке это было,видимо,неинтересно, а девочке 13-14 лет никто и не дал бы. Мария приехала домой осенью босиком и без заработка. Отец Ефим сказал:-Что же делать, дочка, хорошо еще что живая вернулась. Он в это время работал на железнодорожной пекарне и получал на 4 детей сирот паек: пшено, хлеб.
 До 17 лет Мария нянчила чужих детей, мыла полы, делала все работы по хозяйству за тарелку супа. В 17 лет устроилась на хлебозавод на улице Володарского, работала в кондитерской, где сейчас находится дом быта. Директором был Бирюков. Работа была сезонная, часто в зиму сокращали, приходилось работать путейщицей на железной дороге.
 С 1938 года по 1943 работала помощником прессовщика и прессовщицей на горчичном маслозаводе. Оттуда в 1942 году взяли в действующую армию и направили в составе поезда в село Б. Александровка в 15 км. от Киева. По дороге поезд много раз бомбили, разбомбили железную дорогу, убили сопровождавшего их командира. Оставшиеся в живых добирались самостоятельно до воинской части, находящейся недалеко от Киева, попутной машиной, которая ездила за обмундированием бойцам. Водитель машины, обслуживал нужную им воинскую часть, и рассказывал, что в военной неразберихе вместо обмундирования в вагонах приходили то детская обувь, то гвозди.
 После прохождения на месте медицинской комиссии семерых человек, страдающих сердечно-сосудистыми заболеваниями, в числе которых оказалась и Мария, и одну беременную отправили домой. Вернушись домой, Мария долго болела. Документы вместе с историей болезни, оставшиеся  в городе Саратове, в облвоенкомате, долго не присылали в Балашов.
 Позднее, с 1944 по1946 год,работала бойцом в пожарной охране.Занимались тяжелой работой, тушили пожары. Дома, после работы, нанималась копать огороды за семенную картошку на посадку. Год выдался урожайный, и когда  ее отец Ефим , раненый, в 1945 году вернулся с фронта инвалидом первой группы ( грузил порох, получил бронхиальную астму), накопала 35 мешков картошки, собрала 185 тыкв. В пожарной части Мария выписывала помидоры, делала томатный сок. Отец сказал ей:" Я думал, дочка, что тебя и живой уж нет, а у тебя полный погреб всего". Деду Ефиму довелось повоевать и в Румынии и в Болгарии.
 С начала войны Марии довелось работать на рытье окопов в Елшанке. Ходили оттуда пешком в Лысые Горы за 20 км. Работали день и ночь до упаду. Кормили их как во фронтовой полосе: хлеба-1 кг, в котелке-суп.Завтрак с 7 до 7-30 утра, потом работали до 7 вечера.Обеда не было, ужина-тоже. Шли пешком обратно в 9-10 часов вечера по снегу, приходили, сваливались полуживые на полу в доме в Елшанке, мерзли. Валенки друг у друга сбрасывали с едва греющей печурки на пол, чтобы свои просушить. Наутро обували их мокрые, непросохшие, звенящие и шли на рытье окопов.
 В 1946 году Мария с больным отцом Ефимом уехали в Латвию к старшей сестре Анисье, жившей  там  после окончания войны с мужем Лукой Михайловичем Сербиным. В Латвии работать было негде, латыши ненавидели русских, убивали их то тут, то там, не выдавая своих. Чтобы выжить, приходилось выкручиваться, Мария  варила картошку и горячей выносила к воинским эшелонам, продавала. Там Мария встретилась с моим будущим отцом Иваном Петровичем Лобузновым, поженились, там же в Резекне в 1949 году я появился на свет. В конце 1950 года, под Новый 1951 год семья приехала в Балашов.
 

   Земляки
 Пятов Сергей Григорьевич 1915 года рождения, в 1941 году был мобилизован на фронт в числе бобылевских, шатневских, репинских, тростянских ребят. Руководил сборами капитан Белоусов И.И. из военного городка.На улице Рабочей на 15 автомашин погрузили по 30 человек и перевезли их на улицу Советскую к зданию нарсуда.Затем- в лесхоз, рыли землянки.Разместили всех в Репном по квартирам, жили и в столовой при школе, где поваром был Лиштаев, шатневский, комиссаром- лейтенант Давыдов, тростянский.
 Спустя некоторое время, зимой, выехали в город Балашов и отправились в Базарный Карабулак.Накануне водитель Карпенко вместе с экспедитором- евреем погрузили продукты для личного состава.Проехали несколько километров и остановились, так как разыгралась нешуточная метель и двигаться было невозможно.
  Когда немного поутихло ,продолжили путь. Добрались до какой-то деревушки и остановились на недолгий отдых. Поблизости от них находились девчата, которые рыли окопы и жаловались на то, что все продукты разворовали интенданты- евреи, есть нечего, а выполнять такую работу голодным очень тяжело. При проверке выяснилось, что на продукты  отсутствуют документы: накладные, счета- фактуры и т.д. Были ли эти документы утеряны или намеренно спрятаны, установить не удалось. Водитель Карпенко решил помочь девчатам, поделиться с ними продуктами, взяли их из машины и отнесли старшей, а у своего экспедитора потребовали накладные, чтобы сделать отметку о приеме- передаче продуктов. Однако тот засуетился сразу, и долго не мог их найти, а, скорей всего, и не хотел давать.
  Дальше отправились пешком до Лысых Гор, где Пятов С. Г. встретился с земляком Камышанским.


    Голец Алибер

Эта история произошла в начале двадцатого века,когда царское правительство, озабоченное  развитием собственной промышленности, ввело большие таможенные пошлины на ввозимые из-за границы товары, и тогда в Россию большим потоком хлынул финансовый капитал. Англичане, французы, почуяв благоприятную ситуацию для вложения средств, с лихорадочной поспешностью, опережая друг друга, стремились использовать предоставившуюся возможность максимального извлечения прибыли при минимальных затратах на дешевую рабочую силу. На огромных просторах России, богатой всевозможными полезными ископаемыми появились западные хищники.Не осталась  без присмотра и Сибирь, про которую еще Михайло Ломоносов говаривал, что ею будет прирастать могущество Руси нашей матушки.
 В небольшом сибирском поселке, расположенном в таежной глуши, вдалеке от железной дороги появился чужак.Его одежда подчеркивала, что он не из "наших",не из русских.Разговор его на ломанном русском, с акцентом, выдавал в нем  западноевропейца.   
 Однако держался он довольно уверенно и недолгое общение с ним позволяло сделать вывод, что  пришлый скорее всего француз, потому что очень уж нажимает на букву "ж".            
 Заканчивалась первая половина сентября, сибирская осень полностью вступила в свои права: таежный лес, находившийся неподалеку от поселка,очаровывал буйством красок от ярко-золотистых и нежно-розовых, до кроваво-красных и темно-бордовых тонов.Ранний зазимок переметал дороги, но еще довольно робко, до зимы было пока далеко. Солнце, поднявшись, насколько ему позволила осень,начинало пригревать дорогу, ведущую на тальковый рудник, зажатую отвесными стенами отрогов Восточных Саян-справа, и горной речушкой-слева.
 Незнакомец, пройдя по поселку, остановился у крепкого,срубленного из лиственницы, добротного дома, поднялся на крыльцо и постучал в дверь. Навстречу ему из просторных сеней вышел коренастый, под стать дому хозяин. Они перекинулись несколькими фразами и вошли в избу.






  Удивительный остров.

Проезжая по дороге на дачу, расположенную неподалеку от городка, я обратил внимание на небольшой участок поля с неглубокой ложбиной, покрытый изумрудной зеленью, который, в силу изрезанного рельефа не засевался зерновыми культурами: трактора его старательно обходили со всех сторон.В самом низу среди травы росли два небольших кустарника с яркой листвой, что было очень удивительно: лето выдалось в тот год сухое и с самой весны не выпало ни одного дождя.               
 Этот чудесный зеленый оазис так и манил к себе с какой-то непреодолимой силой.Не справившись с искушением, я остановил машину, поставил ее на обочине и стал спускаться вниз. До поразившего мое воображение островка необходимо было пройти несколько десятков шагов, но дались они мне с большим трудом: чем ближе я подходил к ложбинке, тем сильнее меня охватывало смутное беспокойство, нарастающее с каждым шагом. Последние метры мне пришлось преодолевать с усилием. И вот, достигнув границы участка, я шагнул в низину...
 Утопая по щиколотки в сочной, росистой траве, спускаясь ниже, я вдруг поймал себя на мысли, что беспокойство мое исчезло, растворилось в окружившей меня красоте, и уступило место восхищению и любопытству. Это было так необычно, что я невольно остановился и огляделся вокруг, пытаясь разобраться в своих ощущениях.Однако все было на первый взгляд прежним- та же трава под ногами, те же два кустарника внизу, но вот что мне бросилось в глаза: ложбинка как будто раздвинулась, разширилась, приобрела какие-то новые очертания, ранее мной не замеченные...Пораженный увиденным, я остолбенел, и долго не мог сдвинуться с места, но любопытство пересилило и я продолжил спуск.
 По мере моего продвижения в самый низ открывшейся мне во всем великолепии долины, я не переставал удивляться своим необычным ощущениям: пространство,ранее вмещающее небольшую зеленую лужайку менялось на глазах, причем, если я останавливался -останавливалось, замирало все вокруг; я начал спускаться в островок около трех часов пополудни, сейчас мои часы показывали без четверти два, значит время шло назад; когда я поставил машину на обочине, было пасмурно, накрапывал дождь, здесь его не было и в помине- яркое солнце светило вовсю.

   Дверь в никуда.


 Мы переезжали на другую квартиру и, как заведено, решили сделать ремонт: побелить, покрасить, сменить обои. Основная работа была уже закончена, и оставалось закончить   торцевую стену, большую часть которой занимали встроенные шкафы,-оклеить обоями небольшой участок с дверью. Точнее сказать, она там просто угадывалась,так как  была заделана кирпичной кладкой.Дело в том, что строителям пришло в голову сделать из соседних однокомнатной и трехкомнатной квартир две двухкомнатные путем ликвидации двери.
 В результате образовалась небольшая ниша.Я освободил ее от вещей, строиматериалов и начал оклеивать обоями. Неожиданно потеряв равновесие, я оперся на то место,где была ранее дверь и- провалился в пустоту...
  Все произошло настолько быстро, что я не успел испугаться, ощутить боль от падения на пол в соседней комнате. Ничего этого не было: ни двери, ни соседней комнаты.















   А.С. Пушкин "Мысли о литературе."

"Точность и краткость- вот первые достоинства прозы.Она требует мыслей и мыслей- без них блестящие выражения ни к чему не служат.Стихи дело другое (впрочем, в них не мешало бы нашим поэтам иметь сумму идей гораздо позначительнее, чем у них обыкновенно водится. С воспоминаниями о протекшей юности литература наша далеко вперед не подвинется)."

 "Причинами, замедлившими ход нашей словесности, обыкновенно почитаются: общее употребление французского языка и пренебрежение русского...Исключая тех, которые занимаются стихами, русский язык ни для кого не может быть довольно привлекателен.У нас еше нет ни словесности, ни книг, все наши знания, все наши понятия с младенчества почерпнули мы в книгах иностранных, мы привыкли  мыслить на чужом языке..."   
 
Мне кажется эти замечательные слова А.С.Пушкина можно полностью отнести к нашему времени.
Как- то по центральному телевидению показывали передачу,посвященную современному русскому языку, положению, в котором он находится, где известный преподаватель- филолог из МГУ охарактеризовал его как трагическое. Были приведены примеры пренебрежительного отношения к нашему "богатому и могучему", в  частности из передачи некой К. Стриж, употребляющей иностранные слова типа "вау"и другие. Использование всуе иностранных слов, а тем более на уровне междометий, имеющих подсознательную нагрузку, чревато опасными последствиями как для самого языка, так и его носителя. Не случайно в странах Западной Европы, дорожащих своей культурой, издаются законы на уровне государства, ограждающие своих граждан от засилья "американизмов" и тому подобных языковых заимствований.
 Кроме этого следует назвать огромное количество сленгов, обилие матерных слов, и просто неграмотной речи, которой грешит подавляющее число населения, от президента ("мочить в сортире") до рядового гражданина.
 Как писал о матерной речи Ю.Ю. Воробьевский в журнале "Русский дом" в 2002 году №9 на стр.46-47: "Некий специалист по цирку, работающий ныне министром культуры, заявил как-то по телевизору, что русский язык невозможен  без мата...При царе Алексее Михайловиче действовали так: стрельцы ловили сквернословящих прямо на улицах и тут же, принародно, секли. Хорошо бы и сейчас всыпать министру так называемой "культуры".
 Анализ складывающейся плачевной ситуации с русской культурой в целом, русским языком и литературой в частности, отношения к православию,позволяет сделать вывод о целенаправленной политике удушения России.Однако продолжим.( П.Л.)


 "Господин Лемонте напрасно думает, что владычество татар оставило ржавчину на русском языке. Чуждый язык распространяется не саблею и пожарами, но собственным обилием и превосходством...Их нашествие не оставило  никаких следов в языке образованных китайцев, и предки наши, в течение двух веков стоная под татарским игом, на языке родном молились русскому Богу...Как бы то ни было, едва ли полсотни татарскихслов перешло в русский язык. Войны литовские не имели также влияния на судьбу нашего языка; он один оставался неприкосновенною собственностью несчастного нашего отечества.
 В царствование Петра Первого начал он приметно искажаться от необходимого введения
голладских, немецких и французских слов."

 "Поэзия бывает исключительной страстию немногих, родившихся поэтами; она объемлет и поглощает все наблюдения, все усилия, все впечатления их жизни..."


 "Два обстоятельства имели решительное действие на дух европейской поэзии: нашествие мавров и крестовые походы."

 "...легче превзойти гениев в забвенье всех приличий, нежели в поэтическом достоинстве."
  (О подражаниях в поэзии. П.Л.)

 "Климат, образ правления, вера дают каждому народу особенную физиономию, которая более или менее отражается в зеркале поэзии.Есть образ мыслей и чувствований, есть тьма обычаев, поверий и привычек, принадлежащих исключительно какому- нибудь народу."

 "Вдохновение? есть расположение души к живейшему принятию впечатлений, следственно, к быстрому соображению понятий, что и способствует объяснению оных."


 "Критик смешивает вдохновение с восторгом.
  Нет; решительно нет: восторг исключает спокойствие, необходимое условие прекрасного. Восторг не предполагает силы ума, располагающей части в их отношению к целому.Восторг непродолжителен, непостоянен, следственно, не в силе произвесть истинное великое совершенство ( без которого нет лирической поэзии).
 Восторг есть напряженное состояние единого воображения.Вдохновение может быть без восторга, а восторг без вдохновения не существует."


 "Трагедия, комедия, сатира все...требуют творчества( fantaisie), воображения- гениального знания природы."

 "...постоянный труд, без коего нет истинно великого."


 "Истинный вкус состоит не в безотчетном отвержении такого- то, такого- то слова, такого- то оборота, но в чувстве соразмерности и сообразности."


 "Ученый без дарования подобен тому бедному мулле, который изрезал исъел Коран, думая исполниться духа Магометова."


 " Однообразность в писателе доказывает односторонность ума, хоть, может быть, и глубокомысленного."


 "Жалуются на равнодушие русских женщин к нашей поэзии, полагая тому причиною незнание отечественного языка: но какая же дама не поймет стихов Жуковского, Вяземского или Баратынского? Дело в том, что женщины везде те же.Природа, одарив их тонким умом и чувствительностию самой раздражительною, едва ли не отказала им в чувстве изящного.Поэзия скользит по слуху их, не досягая души; они бесчувственны к ее гармонии; примечайте, как они поют модные романсы, как искажают стихи самые естественные, расстроивают меру, уничтожают рифму. Вслушивайтесь в их литературные суждения, и вы удивитесь кривизне и даже грубости их понятия...Исключения редки."


 "Есть два рода бессмыслицы: одна происходит от недостатка чувств и мыслей, заменяемого словами; другая -от полноты чувств и мыслей и недостатка слов для их выражения."


 "Тонкость не доказывает еще ума.Глупцы и даже сумасшедшие бывают удивительно тонки. Прибавить можно, что тонкость редко соединяется с гением, обыкновенно простодушным, и свеликим характером, всегда откровенным."


 "...невинность есть лучшее украшение молодости."


 "Должно стараться иметь большинство голосов на своей стороне: не оскорбляйте же глупцов."


 "Французская словесность родилась в передней и далее гостиной не доходила."


 " У нас употребляют прозу как стихотворство не из необходимости житейской, не для выражения нужной мысли, а токмо ддя приятного проявления форм."


 "Читайте простонародные сказки, молодые писатели, чтоб видеть свойства русского языка."


 "...мы называем поэтом всякого, кто может написать десяток ямбических стихов с рифмами."

 
   Известный исторический писатель В.С. Пикуль как- то в своем интервью по телевидению сказал, что в настоящее время звания писатель достойны не более 30-40 человек. К сожалению в последнее время в нашей культуре, литературе в частности, процветают нездоровые настроения: "деятелям" поп-культуры присваивают звание народных артистов, которое ранее в доброе советское время надо было заслужить многолетней неустанной работой, с легкостью разбрасываются словами-"звезда", гениальный, хотя за всю историю цивилизации последнего звания удостоены порядка  300- 400 человек.
 Наблюдается смешение и смещение понятий. Некоторое время тому назад отмечалась какая- то круглая дата у актера З. Гердта, проходившая с достаточно громкой помпой, и рядом тихо, совершенно незаметно, не менее круглая у нашего замечательного писателя- земляка  М. Алексеева, автора "Вишневого омута". Нисколько не умаляя несомненных заслуг известного актера,  я не понимаю причин сей предпочтительности.
 Как- то на встрече писателя  М.М. Пришвина  с детьми, посвященной "секретам" писательского труда, он  сказал, что  написанию легкого и занимательного чтива можно научить практически любого в течение  трех месяцев, но этого делать не должно.
 Что же мы видим в настоящее время? Вместо классики для взрослых: огромные тиражи того самого занимательного чтива, для детей вместо С. Маршака, С. Михалкова, А. Барто, В. Бианки и других -непотребная мешанина.










 "...истинный талант доверяет более собственному суждению. основанному на любви к искусству, нежели  малообдуманному решению записных Аристархов."


 "Есть шутки грубые, сцены простонародные.Хорошо, если поэт может их избежать, -поэту не должно быть площадным из доброй воли,- если же нет, то ему нет нужды  стараться заменять их чем- нибудь иным."
 

 "Изучение старинных песен, сказок и т.п. необходимо для совершенного знания русского языка."


 "...из уважения к себе не должно по лености или добродушию оставлять без внимания оскорбительные личности и клеветы, ныне, к несчастию, слишком обыкновенные.Публика не заслуживает такого неуважения."


 "Есть люди, которые не признают иной поэзии, кроме страстной или выспренной; есть люди, которые находят и  Горация  прозаическим (спокойным, умным, рассудительным? так ли?)."


 "Чем богаче язык выражениями и оборотами, тем лучше для  искусного писателя.Письменный язык оживляется поминутно выражениями, рождающимися в разговоре,но не должен отрекаться от приобретенного им в течение веков. Писать единственно языком разговорным- значит не знать языка."


 " Вы говорите, что в последнее время  заметно было в публике равнодушие к поэзии и охота к романам, повестям и тому подобному. Но поэзия не всегда ли есть наслаждение малого числа избранных, между тем как  повести и романы читаются всеми и везде".
 

 "Уважению к сему новому народу ( американцам-П.Л.) и к его уложению, плоду новейшего просвещения, сильно поколебалось.С изумлением увидели демократию в ее отвратительном цинизме, в ее жестоких предрассудках, в ее нестерпимом тиранстве. Все благородное, бескорыстное, все возвышающее душу человеческую- подавленное неумолимым эгоизмом и страстию к довольству (comfort); большинство, нагло притесняющее общество; рабство негров  посреди образованности и свободы; родословные гонения в народе, не имеющем дворянства; со стороны избирателей алчность и зависть; со стороны управляющих робость и подобострастие; талант, из уважения к равенству, принужденный к добровольному остракизму; богач, надевающий оборванный кафтан, дабы на улице не оскорбить надменной нищеты, им втайне призираемой: такова картина Американских Штатов..."


 "Долгое время французы пренебрегали словесностью своих соседей. Уверенные в своем превосходстве над всем человечеством, они ценили славных писателей иностранных относительно меры, как отдалились они от французских привычек и правил, установленных французскими критиками."


 "От неровного, грубого Виктора  Юго и его  уродливых драм  перейдем к чопорному, манерному графу Виньи и к его облизанному роману."


 "Некоторые из наших  современников явно и под рукою стараются вразумить нас, что "с них  довольно и малого числа читателей, лишь бы много было покупателей".


 "Переводчики- почтовые лошади просвещения."


 "Ободрение может оперить только обыкновенные дарования."


 "Этот чудак не знал ни  русской грамоты, ни духа русского языка( вот почему он иниже Ломоносова)." (О Державине П.Л.)


 " Не должно русских писателей судить, как иноземных. Там пишут для денег, а у нас(кроме меня) из тщеславия."


 "Толпа жадно читает исповеди, записки, потому что в подлости своей радуется унижению высокого, слабостям могущего. При открытии всякой мерзости она в восхищении. Он мал, как мы, он мерзок, как мы! Врете, подлецы: он и мал и мерзок- не так, как вы - иначе."

  "Вообще пишу много про себя, а печатаю поневоле и единственно для денег: охота являться перед публикою, которая Вас не понимает, чтоб четыре дурака ругали Вас потом шесть месяцев в своих журналах только что не по- матерну. Было время, литература была благородное, аристократическое поприще. Ныне это вшивый рынок.Быть так."


 "Что касается до слога, то чем он проще, тем будет лучше. Главное: истина, искренность. Предмет сам по себе так занимателен, что никаких украшений не требует."


 "Не знаю, чем мог я заслужить таковое небрежение- но ни один из  русских писателей  не притеснен более моего." (А.Х. Бенкендорфу,П.Л.)


 "черт догадал меня родится в России с душой и с талантом! Весело, нечего сказать."


  Источник: А.С. Пушкин  " Мысли о литературе" "Современник", Москва, 1988.