Тот, кого она всегда любила

Из всех занятий самым понятным ей было… Забвение.
Она смотрела в окно, держа чашку с кофе? и думала о них… Тех, что забыли о ней. А вот она почему-то не забывала никого, и это ее раздражало. Она помнила их имена, их лица, их истории, их привычки. Она помнила их запахи…
Алекс…
Пах он сладко-сладко, даже приторно. Его запах манил и раздражал ее одновременно. Он вообще был именно таким. Глядя на него, она думала, какой он мягкий, податливый и пушистый. Но он не был таким. Он был жёстким, прямолинейным, порой жестоким. И в сексе он был таким же – четким, как отлаженный механизм. Ей не нравилось спать с ним. Ей не нравилось, как он ласкал ее – жестко и по-хозяйски.
Ей не нравилось в нем ничего: ни чуть полноватая фигура без мужественности в силуэте: покатые плечи одной ширины с талией, слишком большая для мужчины филейная часть, короткие ноги. Его черные набриолиненные волосы бесили ее тем, что руке было жестко в них, искусственно и не по-настоящему. В них невозможно было зарыться пальцами, а ей так хотелось! Но все эти многочисленные недостатки стирались из ее памяти, лишь стоило ей вспомнить его глаза! Большие, выразительные. Оленьи. Ни у кого и никогда больше она не видела таких глаз. И за них она готова была позволить и простить ему все!!!
Костя…
Общего с Алексом у них был только пол. И…пожалуй… любовь к противоположному. У Кости была безупречная фигура. Осанка, мужественный треугольный торс. Курчавые волосы. Внимательные пальцы. Он любил говорить с ней. Говорить обо всем. Он любил катать ее по городу. Любил теребить ее волосы, когда она клала голову ему на колени. Он терпеть не мог ее кулончик с двумя безобидными пупсами. Они напоминали ему о том, что у нее есть другой, ТОТ, КОГО ОНА ЛЮБИЛА ВСЕГДА. Любила задолго до Кости и долго после него.
Ей нравилось целоваться с ним. У него были длинные клыки, и он иногда прикусывал ей губу. Но это ее лишь забавляло. Женщины любили его, а он любил маму. И ей казалось, что он ее даже побаивался. Ее умиляло, когда Костя разговаривал с мамой по телефону. В такие минуты ее любовник казался ей маленьким мальчиком, которого хотелось прижать к себе и защитить.
А он знал себе цену. Он был педант и любил всё дорогое – одежду, обувь, часы, машины, парфюм. Он пах дорогущим тогда для нее Диором и Кельвином Кляйном. И убирал ее волосы с сиденья в своей машине, и это ее веселило, хотя она прекрасно понимала, для чего он это делает.
Что он нашел тогда в ней? Он был обезоружен ее непохожестью на всех остальных его девиц – гламурно-блестящих, богемно-томных, видящих в нем завидную партию.
Костя быстро пронесся по ее жизни – вихрь случайностей разнес их по разным сторонам. Они договорились встретиться в определенный день в условленном месте через десять лет. Но когда они снова случайно встретились, она не узнала его. Ни детскости в некогда милых ее сердцу чертах, ни юности в теле. Бесформенный, как мужики в рекламах пива, с познавшими всё сальными глазами… Она отделалась парой-тройкой дежурных фраз, передернула плечами и сбежала быстрее от брезгливости по своему прошлому, точно зная, что ни в какое условленное место она уже никогда не придет. Лишь темный, мутный осадок сожаления о том, что всего какие-то несколько лет из херувима сделали тюленя. Но… с другой стороны… знать, в херувиме текла тюленья кровь…
Рося… Ростислав…
хм.. это была Любовь!..
Сильная.
Страстная.
Странная.
Ей казалось, что она играет им, как кукловод, то подпуская ближе, то отталкивая. То дразня и слегка обижая его, ехидно над ним подшучивая, а потом обнимая благодушно – «да шучу я, мой харрроший!» Ей казалось, что это она правит балом и раздает призы. Ей казалось, что здесь она королева, а он ее вернейший подданный. Но…
Оказалось.., что это ее поймали на крючок ее же тщеславия, веры в свой ум, недолюбленности и обиды. Обиды на ТОГО, КОГО ОНА ЛЮБИЛА ВСЕГДА.
Рося Опутал ее за считанные дни. Одурманил. Окружил. Опьянил собою. Своей улыбкой, своей болтовней, своим смехом. Своим запахом. Он пах мальчишкой и сигаретами. И она сходила с ума от этого аромата, уткнувшись ему в шею. А он несся к ней стрелой через весь город по первому же ее зову. Он смотрел ей в рот и ловил каждое ее слово. Он восхищался ею. Бубнил, что никогда и ни к кому не испытывал такого светлого чувства и порой боялся на нее смотреть.
А еще он любил целовать ее в живот. А она стеснялась, как девчонка. Он любил ее руки, не выпускал из своих. Сплетался своими пальцами с ее. Зацеловав каждый миллиметр ее рук… глаз… щек… губ… Боже, как он целовался! Он твердил, что сходит с ума, и она ему верила.
Она и не заметила, как накрепко увязла в нем, как в паутине. Увязла так, что не могла пошевелиться. Увязла в его ласках, в его запахе, в его смехе. В его письмах с ошибками и громком шепоте… Время останавливалось, когда она была рядом с ним. Она стекленела и замирала при одной мысли, что уже совсем скоро, минут через, скажем, 15, ей придется расстаться с ним до завтра. Ее глаза сверкали счастьем, и она улыбалась, когда она думала о нем. А она думала о нем всегда. И… ей казалось, что так будет вечно.
Но вечность оборвалась резко. И он полетел дальше. Дарить себя этому миру и новым встречам. А она… она камнем вниз с переломанными крыльями, ребрами, с разодранным в клочья сердцем. С выколотыми глазами и зашитым ртом… Она не могла ни дышать, ни говорить, ни двигаться без него. Она лишь смотрела в небо темными глазницами и плакала, сердцем видя, как там пролетает и кружит с кем-то он…
Но у нее был ТОТ, КОГО ОНА ЛЮБИЛА ВСЕГДА.
И в ее сердце затоптанные, выжженные, вырванные безжалостными руками судьбы и ненужных связей остались, спрятались корешки тех дивных цветов ИХ ЛЮБВИ, что когда-то давно они посадили. Понадобилось так много мук, слез, слов, боли и ошибок, чтобы они смогли принести свои сердца в горы и там, очищенные от песка и камней людской злости, глупости и тщеславия, под режущим солнцем Эльбруса те корешки проросли, подняли свои головки и расцвели пышным цветом неведомой доселе им ЗРЕЛОЙ ЛЮБВИ.. верящей…страстной…преданной…

10.07.09.