Люблю

Марья Степановна Никипорчук пришла домой, валила сумки с продуктами в прихожей. Зимой темнело рано, в квартире была непроглядная тьма, только лишь из гостиной отражался свет телевизора.
- Твою мать, Петька, уроки сделаны? Опять в ящик уперся?

Телевизор тут же вырубился, по полу протопали пятки в носках. Клаценул выключатель, из детской донеслось ворчание.

Марья Степановна удовлетворенно кинвнула и, сняв обувь, подхватила сумки и прошла на кухню. Провозившись с едой час с небольшим, она забеспокоилась:
- Петька, ты чего там?!
- Я мат-ку делаю, мам.
- Полтора часа к ряду? Иди ка сюда, я ужин сготовила.

Топот пяток, сопение, Петя устраивается на кухонной табуретке.
- Что с тобой?, - наклонилась Марья Степановна.
- "Мам, мамочка, а я тебя люблю... очень-очень...
- Что опять натворил?, - уже понимаю подоплеку уточнила Марья Степановна.
- Ну, с Мишкой,.. но это он виноват! Вот... на пед совет...
- Да уж... Поняла я все, отцу не говори, расстроится.

Час был уже поздний, Петр Иваныч вернулся домой, он был немного пьян, и самую малость угрюм.
- Машка, где тапок? Опять эта псина его утащила.
- Ты сам принес эту собаку в дом! И где ты вообще шляешься???
- Да на работе...
- Ну-ну, мне как раз звонила Светка из бухгалтерии и спрашивала нужен ли нам телефон костоправа с твоей больной поясницей... Сволочь ты, Петя... Какая же ты сволочь... Ну зачем же ты врешь?
- Я ведь люблю тебя...

Марья Степановна промолчала.

Через месяц Марья Степановна ушла, просто ушла и не вернулась, оставив на столе записку: "Милые мои, я вас люблю, простите меня."