голландец

Божий суд ли, девятый вал – ждет голландец свою волну.
Дрейфовать он давно устал,  но не может пойти ко дну.
Парус рваный полощет ночь, из пробоин течет вода.
Улетают швартовы прочь. В порт родной уже – никогда...
Переломлен бушприт в шторма, продырявлено камнем дно
и разбита в щепУ  корма... Но стихия с ним заодно!
Буревестником сквозь века, утонув и воскреснув вновь,
он стремится вперед, пока солона океана кровь.
И пронзают его ветра, лунный свет и печальный кит,
но до самого, до утра, черный призрак опять летит – 
не качнувший усталых волн, не сказавший свое «прости»,
прочь, в фарватере вечных зол, но с надеждою  обрести…

Это, видимо, только сон... Протекает с небес вода.
Слышу склянки – трамвайный звон. В ночь швартовами – провода.
Я, как прежде, один – в рассвет. Город мой – мой девятый вал.
Этим улицам сотни лет и по ним я бродить устал.
Кровь во мне это соль морей. Солью выжжена в прах душа.
В пене уличных фонарей проплываю я чуть дыша.
Бесконечный житейский шторм сердце рвет, будто паруса,
но  сверкает  у  самых  гор  бирюзовая  полоса.
Призрак я, а не человек. Мертвой зыбью клокочет быт
и безумием брызжет век.  Я, невидимый,  им забыт –
не качнувший  усталых чувств, не сказавший свое «прости»,
в вечном плаваньи – взглядом пуст, но с надеждою  обрести…