Мы попали с тобой, мы попали

                *  *  *
               
                Так ещё никого не снимали
                в ярких вспышках июльских зарниц.
                Мы попали с тобой, мы попали
                в поле зренья небесных зениц...

                Город умер для нас. С первых капель
                в нём не видно прохожих. В грозу!
                В зелень парка взъерошенных цапель
                мы бежим, как в дремучем лесу.

                Слепит молния. Хочет ужалить
                и гремучей змеёй гонит нас
                на пустырь, где до нас не достанет,
                красно-бурой листвою давясь.

                И влюбленных нас блицами ловят
                небеса... наше бегство, испуг,
                и потоп, и залитая площадь
                в пузырях... и отбитый каблук…

                И смеясь из-за сломанной шпильки,
                зачерпнувши из бездны воды,
                как русалка, нам с полной кувшинки
                льёшь на головы туфелькой ты.   
               
                Тем и счастлив, что смех твой весёлый
                оборву я, целуя не раз...
                Счастлив я, что в небесной юдоли
                повенчали купелью и нас;

                Хоть под ливнем я вымок до нитки,
                но боюсь я и капли пролить
                с губ твоих... до последней дождинки
                мне с лица твоего пить и пить...

                Пусть влюблённых нас в молниях помнят
                Шум погони, и бегства испуг,
                и потоп, и залитую площадь
                в пузырях и отбитый каблук.

                Чудаки, что наверное  жили
                на земле этой грешной до нас,
                так ещё никогда не чудили.
                Мы любили, как любят лишь раз.

                Мы попали с тобой, мы попали
                на обложку небесных страниц...
                Так ещё никого не снимали
                в ярких бликах июльских зарниц.