Камелии

Сто ангелов из поднебесной сини
Таких ещё не видели красавиц!
И даже сами светские богини
Таили в кулачках немую зависть.
И дамы света в слух сказать не смели
О ней. Она ступала впереди.
И обрамляло волшебство камелий
Тугую пышность молодой груди.
Ах, как она искусно обольщала
Десятки титулованных мужей!
Кому-то лишь беседы обещала.
А в полночь, в шелкотканном неглиже,
Ждала того, кто золотом даров
Её существование упрочит.
Безродна. И её безродный кров
Ничто уже сильней не опорочит…
И прелестью её взахлёб дышало
Скандальное радушье в тех салонах.
Она не сердцем жизнь свою решала.
А сердцу – лишь потоком слёз солёных
На шёлк подушек приходилось лечь.
А сердце неприкаянно любило!
Но с ним о том не заводилась речь.
Ей успокоить сердце нужно было.
Но сердце – как в больном кипучем бреде!
И ей унять бы эту злую муку!
Её любимый беден! Беден! Беден!
С утра придёт – она протянет руку
Для поцелуя. Вновь уходит прочь
И нежный вздох её с собой уносит.
Но только так она ему помочь
Могла. Пусть даже он совсем не просит.
Он был простым художником. Без славы.
И в тайне от него она опять,
Слугу одев как графа, посылала
Его полотна щедро покупать.
И там, в её каминных, залах, спальнях
На всех портретах сотни разных женщин
В их лицах строгих, радостных, печальных
Её черты сквозят и дышат вечно!..
 
           *    *    *   *
 
И вот жестоко осень заминает
Камелии вокруг пустого замка…
О чём здесь одиноко вспоминает
Стареющее сердце куртизанки?
Не о дарах поклонников богатых.
Не о блестящих красочных балах.
А о любви, которую когда-то
Она себе позволить не смогла.
И сидя у распахнутых окон,
Она смыкает блёклые ресницы,
К любимому взлетая высоко.
Чтоб в танце с ним навеки закружиться…