Яданлай продолжение

6.
У художника кисть мягкая, может ходить куда угодно, но руку надо держать прямо, а для этого нужно выпрямить сердце. Так и с мечом. Почему все учат формы? В форме привлекает какое-то место, ради этого и учишь, а потом приобрел технику, а «это» - ушло. Всё, потерял. И хоть ты что. А как потерял – голова с плеч. Враг тебе веревки кривым ножом разрезать не будет, только мама. Он им вырежет твоё сердце, еще дымящееся, и быстро съест. А труп твой потом сожжёт и пепел съест тоже. Или размажет по лицу, вот так.

Потрескавшиеся губы Яданлая раздвинулись в страшноватой улыбке. Лес становился всё более густым, но тропинка шла чётко – только вперёд.

Он представил, как это будет. И кто его сможет один на один победить. И на двое тоже. Бред. А убьют, пусть, всё равно конец будет когда-то, трус умирает тысячу раз, герой один. Головы-то у него все равно в этот момент не будет. В этом краю всем чужим рубят головы, всем. Обычай такой, уже триста лет. Или пятьсот, это точно. Без головы, правда, тоже можно нанести удар, но - один. И, если честно, наверное, промахнёшься.

Выходит, победить Демоницу можно только очищением собственной души? Выхолит, так. Во как. А как очиститься, должна рассказать горная дева, чародейка эта. Не расскажет, пусть пеняет. В бою нет женщин и мужчин, в бою все равны. 

Но первым нельзя, ни с женщиной, ни с мужчиной, грех это - первым. Большой грех.

Яданлай остановился. Деревня была видна, как на ладони у Будды.

Все равно. Если надо, он может неделю не пить и не есть, если надо, и почти не дышать. Но сейчас даже это неважно.

Он зажмурил глаза, стараясь войти в сознание Демоницы. Не пускает. Ладно, потом.

7.
«…Демоница способна распознавать людей, которые скоро умрут. За шесть месяцев до этого, хорошенько их  распознав, она берет их сердце и ест. Поступает так она потому что в человеческом теле есть нечто желтое, именно его древние аскеты-архаты называли «желтое человека», подобно тому, как «желтое коровы» есть то, что содержится и в молоке, и в масле, и в сыре, выдержанный сыр ведь всегда жёлтый.

Те кто это «жёлтое» съест, способны к величайшим магическим достижениям. Ничто не мешает им двигаться по воде, аки посуху, по воздуху, аки во сне, слышат оне и видят все на небе и на земле, и знают прошлое и будущее, и присное. Оне могут получать всё, что им пожелается, и полностью властвовать над любым человеком, явлением или светилом, аки Солнце и Луна. Тех же, кто чувствует к ним отвращение, они заставляют испытывать самые всевозможные муки и болезни, от которых те скоро и умирают.»

Вон, у него уже год болит голова, отпускает только в сумерки. Как проходят эти двадцать минут, и вечер опускается на плоские крыши, начинается опять - то отпустит, то схватит. А ночью после этого часто снится лягушка, которая ждет, когда ты умрешь, чтобы тебя съесть. И иногда – гигантский паук. Императорский лекарь сказал, таких пауков не бывает, больше человека ростом. Что он понимает в медицине и колдовстве? Это здесь, в нашем мире, не бывает. А в параллельных? Там может быть все. Стихи ведь тоже можно писать так, как нельзя.

«…но посредством этого искусства Она не может убивать. Распознав людей, которые через шесть месяцев умрут, Она своими чудесными силами овладевает их сердцем. Забрав таким образом их сердце, Она мгновенно заменяет его неким другим предметом, в результате чего человек сразу не умирает, а живёт и частично или полностью подвластен Ея воли, когда же настает предопределенный момент его встречи с самим Духом смерти, он внезапно гибнет, загадочно и трагически.»

Да, подумал Яданлай. Тропинка начинала спускаться вниз и потянуло сыростью. Где-то впереди то самое кладбище, потом болото и пруд, потом её дом. Деревню монах сказал обходить стороной. Здесь вообще обычному человеку жить нельзя, ни в коем случае.

Духу смерти ведь безразлично, сколько у тебя жён. Или муската с имбирем. Или серебряных слитков и яшмы. Или личных стражников. Как придёт, тогда уже поздно. Как с пустыми карманами пришел, так и уйдешь. И либо ввергнешься, в нижние миры, либо вознесёшься. Как змея в бамбуковой корзине, или вверх иди вниз. Только так.

«…надобно знать, что в сердце живых существ имеется семь крупинок белого нефрита в форме прозрачных и святящихся капель небесной росы, которые находятся в плоском круге о восьми очень нежных лепестках. Когда Демоница начинает их есть, через шесть месяцев жизнь данного живого существа кончается. До момента, когда она начинает это делать, ещё может помочь специальный изгоняющий ритуал, выкупая у Неё этих несчастных женщин и мужчин, но когда Она уже съела их пять или шесть, даже силы всех Просветлённых не могут отсрочить их кончину.»

Яданлай остановился, чтобы перевести дух. Странно, пора уже прийти вечерней заре, а всё ещё светло. Ну и места. Чудно. Жить мне осталось где-то две недели, подумал он. Такую палочку он тогда вытащил в Самшитовом храме в столице, монах даже растолковывать не хотел.

«…в таком случае надо пойти в Чёрный лес и поклониться там Богу кладбища, сделав большое подношение. Вот что в таком случае следует глубоко обдумать…»

К востоку от этой деревни есть лес, именуемый «Лес Трупов», так сказал монах. Великий Черный Бог-дух всегда странствует по нему ночью вместе с бесчисленными ночными демонами. Значит, Чародейка и Демоница совсем рядом. Чудно.

«Свита его обладает великой сверхъестественной мощью и множеством редкостных сокровищ. Также они имеют средство, скрывающее внешний облик, и святые пилюли долголетия. Они движутся всегда по воздуху и в час Мыши, с одиннадцати вечера до часу ночи, бойко торгуют с теми, кто хочет их секретов, взамен беря только свежие плоть и кровь. Они требуют сперва пообещать им определенную м а с с у, и только потом дают свои чудодейственные средства и прочие другие предметы. Людям, желающим пойти на это, обязательно сначала надо защитить свое тело с помощью священных чар, и лишь потом пытаться производить такие обмены, ибо мы не знаем, кто находится вокруг нас и почему.»

Яданлай левой рукой взял в кулак свою подвешенную на шее прямо против сердца серебряную коробочку. На потемневшем от времени и пота металле все же еще читался древний знак «счастье». Внутри были святые мощи «шарира». Это как туннель в другой мир, они живые – могут рождать друг друга, и если прилежен в молитве, будут увеличиваться в размере, расти или даже удваиваться. Это как лаз к святости. А вот если встретишь врага и если ударишь первым, они исчезнут – уйдут домой, или расколются в пыль.

Перед отъездом он, зажав рот рукой, чтобы свои нечистым дыханием случайно не осквернить, раскрывал, смотрел - были на месте. Шесть цветов – белый, красный, голубой, желтый , зеленый, и тайный - черный. Прямо по количеству лотосов в твоём теле, шарики божества. И, вроде, не раскололись. Пока.

«…и если кто-то не защитится священной силой, то у тех те демоны и духи, скрыв свой внешний облик, похитят плоть и кровь, которых в результате будет становится все меньше и меньше.»

Яданлай потрогал своё тело - ничего лишнего, только боевые, живые, гремучие, как аргентум, мышцы.  И гибкие кости. Мышцы не слишком большие, слишком большими они быть не должны, будешь медленным. Но выставленные, часами и часами работы. А вот кости начали стареть, и связки тоже, уже не то. Уже. Но всё это неважно сейчас, важно найти её и спросить. Это обязательно надо сделать.

А силы, да, стали уходить - какая-то все время слабость. Как будто съел бес-траву. Или там куриного зелья - всё время тянет в сон. А как закроешь глаза, проваливаешься в какую-то черную дыру, и снится, что играешь на барабане или рвёшь с дерева спелые наливные золотые яблоки. А когда приходит такой сон, значит – скоро всё, надо уходит – проявленный сон. И ничего не спасёт.

«…сколько они берут, на столько становится у человека меньше плоти и крови, и поскольку они никак не предназначают этот объем плоти и крови в качестве платы за выполнение согласованного договора, то в конце концов забирают у человека их всю, и те люди, так и не обеспечив заранее всей обещанной массы своего тела, потом не могут получить ничего взамен.»

И энергия рассеивается все больше и больше. Но ноги пока гнутся, сжимаются алмазные кулаки.

«…те же, кто применил священную силу сутр, могут меняться и получают драгоценные раковины, волшебную киноварь, пилюли от лис-оборотней, секреты дыхания и прочее. Тогда всё, что они делают, осуществляется в полном согласии со всеми их желаниями. Но помните, что если хотите почтить этих демонов-духов, может сгодится только кровь и плоть живых людей.»

Своей крови у меняя уже нет, подумал Яданлай. Император подносит мертвых детей. А я – поднесу Демоницу. Убью ее, разрублю на куски, принесу её теплое тело в «Лес трупов» и отдам Чёрному богу, а взамен попрошу у жизнь, свою. Пусть он сам разорвёт то, что он неё осталось на десять тысяч частей - за то, что она научила людей убивать. Она ведь теперь тоже не ждет пол года. Увидит в своём злом сосредоточении чьё-нибудь лицо, войдёт кому-нибудь в грудь, и всё, наутро тот человек, или ребенок, больше не проснётся никогда. За год примерно восемь тысяч смертей, только у нас. Уже дороги опустели все, покрылись вереском, кто поедет в наш проклятый край торговать. Даже хитрые фиолетовые арабы и то обходят его за тысячу ли стороной.

«…Бог кладбища же обладает великой силой и покровительствует людям, поступки которых храбры и свирепы. Что же касается сражений, поединков и подобных вещей, то встретившиеся с ним лично всегда одержат любую победу. Вот почему говорят, что Великий Черный Бог-Дух - это дух мечей, сражений, побед и ристалищ.»

Монах говорил, он также часто бывает на диких чёрных болотах где-нибудь на краю Поднебесной, почти сказал вслух Яданлай. Губы его опять расплылись в чём-то наподобие улыбки.

Об этом говорил Учитель - единственный на свете, кого он любил и по-настоящему слушал. Но Учитель сейчас не на Земле, он ушёл. Не захотел больше здесь оставаться, пваит своё сердце.

«…И если встретишь Её, то молиться бесполезно, ибо звуки молитв, о, воины, следует понимать в сравнении с эхом - немудрые люди думают, что оно реально, мудрые же, поразмыслив умом, понимают, что звуки эти не созданы людьми, а всего лишь повторные звуки эха, постоянно обманывающие человеческие уши. Ибо когда кто-то что-то говорит, во рту и в горле у него или у неё ходит ветер, возвращается и выходит, достигая пупка. Когда  же раздается это эхо, от горных вершин нашего тела оно затрагивает семь мест – сознание, зубы, губы, язык, горло, грудь, однако, потом отступает, и именно это в миру профаны называется «речами и словами». Святые же и зрячие посредством всевозможных бессчетных звуков обретают постижение будущего, прошлого и присного, и по причине всеобщей Пустоты и чистоты основы самого языка, способны единым звуком проникнуть в любую часть мира в нашей душе. И если встретишь Ея, не надо нам молиться, так как язык наш идет от каналов и тоже есть ложный образ. Внутренние меридианы тела, пересекаясь и завязываясь в узелки, образуют знаки, и дрожа, образую язык. Если очистить их и развязать, язык вернется к своей основе и тоже очиститься. Письмена же наши - это отражение узлов каналов вовне, поэтому разные оне у всех племён. У нас оне есмь иероглифы, у диких тангутов - вязь серединная, у моголов сверху вниз, так им видится мир, у воинов с юга, однако, сверху - черточки, внизу – буковки, у варваров русых, с севера пришедших – странные руны. Ибо внутри у нас всех разныя узды и разная геометрия. Однако, отроки моя, кривой и длинный меч объединяет всех, и нет в искусстве воинском своих и пришлых. Меч входит, меч выходит, входит и выходит меч. Ибо он есть металл и стихия огня. И посему очищайте себя день и ночь, день и ночь.»

Выходит, победить Демоницу он может. Выходит, так.

8.
И всё же, смогу я её победить или нет, думал он, поднимаясь по заросшей красными абрикосами узенькой тропинке, теперь уже вверх, ещё не факт.

Тропинка петляла, уходя вверх, и отвесы тёсных сиренево-синих скал по обеим краям дороги под тусклым жёлтым небом удивительно странно сочетались с этими красными деревьями, как будто шли им помогать. Деревья были бордовые, корявые и почти без листвы, но на ощупь кора их почему-то была удивительно мягкой.

Сине-зеленая бес-трава же, по вторникам и четвергам всегда отчётливо пахшая жареным кунжутом, по краям этой едва различимой тропки рельефно и чётко обрамлял крутой подъём, совсем, как рассыпанные по снегу небрежно смоченные маслом длинные волосы какой-нибудь красавицы-горянки, необычно оттеняя фарфоровую белизну нефритовой кожу здешних придорожных камней.

Подъём, однако, становился всё круче и круче, и всё же пришедшее с опозданием на час марево от закатных теней ветвей абрикосовых и сливовых деревьев было видно удивительно ясно, подобно гальке в чистой воде, а вот остальное постепенно начинали слизывать языки пыли, поднимающиеся от теперь уже тяжёлых шагов Яданлая.

Яданлай резким движением головы откинул со лба длинные спутавшиеся волосы и достал из котомки немного жёлтого плода боломИ. Горло пересохло совсем, и это было необходимо.

Интересно, у этой ведьмы есть плиточный чай или нет, подумал он. У него он уже почти кончился. Осталось цяня три.

Тропика так же внезапно кончилась и он наконец увидел кладбище. Яданлай погрузился в холодный и теперь уже полностью могильный поток воздуха, который сразу снял с него напряжение и почти вернул боевой задор.

«И если буду прав я вечно, то, хоть один перед толпою, что обнажила щит и мЕчи, не скрою голову, не скрою…»

Да, тут так, «или он, или ты», по другому не получится. Но нельзя первым, первым – нельзя, только вторым, ибо первым – это грех.

Но долго так стоять вредно для ци. Яданлай поправил повязку на голове. Значит, все верно. Теперь, как сказал монах, налево, между двух гор из трупной сажи и пепла, потом будет какая-то хижина с вмазанными в красные глиняные стены чёрными от времени черепами и всё, почти там. Говорят, она любит «ветер и луну», мирские удовольствия, любовные ласки. Врут, наверное. Всегда всё врут. Но про красоту нет, конечно. Вон, прекрасная Си Ши тоже была дочерью дровосека, и что?

Яданлай быстро обогнул кладбище с полу раскопанными могилами, стараясь не смотреть на пожелтевшие от дождей кости. Наверное, дикие собаки. Или лисы. Всё равно это.

Скоро праздник Цин Мин, надо будет за них помолиться, за всех. Спеши, Яданлай, спеши, времени совсем немного. Совсем.

(Продолжение следует)