И кони слепнут на бегу,
и люди перед смертью лгут,
и там теряется дорожка,
и в облаке беспроводном
заливисто хохочет гном,
кому-то наставляя рожки.
В том зеркале горбатый тролль –
по-рыцарски чудной король,
галантный несколько по-женски.
Я комнат смеха не люблю,
но и ни мало не скорблю
о прелестях преображенцев.
Простецки, только неспроста
за нарушителей поста
откушать хочется их плоти –
я за неверие плачу,
а некто, ухватив свечу,
как древком, наотмашь колотит.
Нелегок пылкий приговор,
неискренен пустой укор,
и я присяжным неподсуден.
По крови бледно-голубой
я вправе быть самим собой
от полночей и до полуден.
Мне снятся сумерки богов,
богинь таинственный альков,
и губы алые божёнков.
Я просыпаюсь поутру
и слезы сонные утру
крахмальной детской распашонкой.
На Страстной
© Copyright: Михаил Гераськин, 2009
Свидетельство о публикации №109070601450
Свидетельство о публикации №109070601450
Рецензии