Дворы. Из старого

Когда ундины бросят водку, которую они не пьют,
во двор мой поступью короткой приходит старый школьный друг,
спасти его всегда не в силах, но можно – боль и правота,
и, все сомнения отринув, встречаю старого кента -

«Как сам, братан, ещё в законе? Или сейчас ты бизнесмэн?
Покоя, воли нет и доли у наших старых школьных стен,
а Света как, всё на Майами? Майами – это сильный зверь…
а помнишь, как-то дембелями? А помнишь Борхеса, «Расстрел»?

А помнишь, как тогда ты с Борей, любившим тоже «на один»,
в Новокузнецке целый поезд татар неверных положил,
и проклял спесь реанимаций, когда я с розой-животом
зажав разрез, шпагат старался тянуть в дворе больничном том?

Ответь мне, Коль, в другом-то свете косички эти отпускать
Велят? Или карают смертью? Что не приходит, раз велят?
А я всё так же – автосервис, китайский-и-зелёный-чай,
и далеко уже не первый, и память - далеко не рай,

Служить бы рад, а больше - тошно, и нету больше слова "брат",
Мой, знаешь, прадед был сапожник, а дед, ты помнишь, тоже "Грант"...
Скажи, десятку под подушку нерусских денег ты тогда
Нам положил с женою дружной рукой в нерусские года?..

А магазин немецкий помнишь, та площадь, "Площадь Ильича",
гуманитарную всю помощь пропив цыганам сгоряча,
дербанили себя по полной, и не Москва была, Дербент,
и алкаша с солёной воблой, который был-то бывший мент?..

Но он, конечно, кент упрямый, и я закончил разговор,
и только альфа-бетта-гаммой наш двор кричит в соседний двор,
и всех дворов неслышных граций, в Москве что слышны неспроста,
стоит лиловый цвет акаций, гудят win.zipные уста.

Рисунок Александра Муратова.