Эволюция Есенинской образности

 Сергея Есенина можно назвать художником метафор, поскольку мир он видит метафорически преображенным. Повышенная метафоричность, всегда отличавшая поэзию Есенина, порой доходит до «сверхсгущенности». Ранние произведения зачастую напоминают мозаику из разноцветных кусочков. Что ни строка, то новый тон.
Дымом половодье
Зализало ил.
Желтые поводья
Месяц уронил.
              («Дымом половодье…») -
тропы толпятся, затмевая друг друга, поражая своей оригинальностью. Но постепенно мозаичность сглаживается, образность все больше подчиняется движению лирического переживания и общей настроенности стихотворения.
Интересна судьба есенинских определений. Сперва поэта привлекали, главным образом изобразительные возможности эпитетов, их наглядность и красочность. И его первые стихи переливались многоцветной гаммой красок и оттенков: багряный, алый, красный, золотой, синий, голубой, сиреневый, серый, лиловый и т.д. Стихи звучали и благоухали: «пахнет смолистой сосной», «пахнет рыхлыми драченами…», «пахнет вербой и смолою», «хвойной позолотой взвенивает лес», «под звон надломленной осоки», «звенят родные степи…»
Впоследствии увеличивается число эмоциональных эпитетов, а определение, обозначающее объем, форму, качество, начинает включать в себя экспрессивный оттенок. Перемены эти были обусловлены главным образом обращением к интенсивному способу воплощения чувств, при котором все средства изобразительности подчинены раскрытию лирического переживания.
С 1915 года Есенин начинает проявлять интерес к оксюморонам и антитезам («люблю до радости и боли», «ты вся – далекая и близкая» и др.) и к символике как условному обозначению понятий и явлений. Например, «розовое небо» в творчестве С.Есенина воспринимается не как небо, освещенное закатом солнца, а как символ чего-то идеального, несбыточного, о чем можно только тосковать.
На характере есенинской образности сильно сказалось вхождение поэта в 1919 году  в группу имажинистов, утверждавших, что стихотворение «не организм, а толпа образов». Поэт буквально перенасыщает свои произведения метафорами, эпитетами, сравнениями, огрубляет и приземляет поэтическую речь, создает вычурные и отталкивающие образы: «сломав зари застенок», «клещи рассвета», «выдергивают звезды, словно зубы», «человеческое мясо грызть», «зари жёлтый гроб», «глаза… как два цепных кобеля», «тень с верёвкой на шее безмясой», «луны лошадиный череп каплет золотом сгнившей слюны» и т.п.
Часто пишут об отрицательном влиянии имажинизма на Есенина. Однако это не так. Имажинизм был нужен Есенину в той же степени, как и он имажинизму. В 1919 году, когда создавалась группа, в стране шла гражданская война, царил голод, разруха. Выжить и тем более добиться признания в этих условиях, выступая в одиночку, было невозможно. Поэтому поэты и писатели объединялись. Подобных образований существовало множество: ЛЦК, РАПП, «Серапионовы братья», «Кузница», «Молодая гвардия»… Имажинисты поддержали Есенина в трудное время, помогли стать на ноги, найти собственную творческую нишу. Именно среди имажинистов поэт обрел своего лучшего друга – А.Б.Мариенгофа, замечательного прозаика и самобытного лирика. Многие творческие принципы имажинизма органично вошли в поэзию Есенина: повышенное внимание к образной стороне искусства, стремление соединять в своем творчестве высокое и низкое, установка на максимальную демократизацию и раскрепощение поэтического языка.
В последний период творчества Есенина (1924-1925) содержание и строение его образов во многом меняются: почти исчезают «бытовизмы», а на смену «златоколенному дождю» приходит «нежностью пропитанное слово». Все большее распространение получают метафоры действия и состояния: «у меня в душе звенит тальянка», «сердцу стало сниться, что горю я розовым огнем», «снова выплыла боль души». Образ становится менее живописным и неожиданным, но более «олириченным», эмоциональным. Стих делается проще, исповедальнее.