Письмо И. Попкову. Миллион вавилонов

   
Этот опус возник после прочтения "Летописи клуба А.П "КЛЮЧ"-истории любви".
Внимательному читателю, стоило бы спросить: где первоисточник?
...так вот, будучи корректным, вот ссылка на "Летопись".
http://bronov.narod.ru/besedka_cluch.html
прочли? Если впечатлило, тогда: милости просим к нашему очагу.трубка, табак и тепло ваших сердец, готово...вперёд!

Вавилон миллионов. (Миллион Вавилонов.)
                «Давайте говорить друг другу комплименты…»
                Булат О.

Мы долго искали пьесу, для этой сцены
И, глядя на звёзды, исколесили мир,
«Меняли рубли», «сжигали мосты», «арены»,
И вот он явился - явился Вильям Шекспир!...

Так быть, или бить, какую цену назначу?..

Брат мой, читал твой опус «История  Ключа» и статьи, посвящённые творчеству. «Историю» заглотил, как роман Дюма, ибо, являясь одновременно и литературным персонажем хранил в себе корысть однажды оглянуться на пройденный путь и самоутвердиться  от количества подвигов, искренне считая, что Гераклами не рождаются. Однако, пожив и постучавшись мордой о Москву и её провинции, вытесав на досуге ни один постамент собственному тщеславию достиг иного вывода: именно, что - рождаются. Но чистокровные Гераклы вымерли как класс вместе с лохами-Диплодоками, или  их съели очереди социализма. Сизифы! - вот кто ныне «блаженствует на свете». Вот как раз оными, вышеозначенными сизифами, «становятся» - это ценно, особенно мне,  типичному сизифу, вкатывающему камень своего ЭГО на «гору совершенства». Впрочем благодарен тебе и за то, что не получил  сведений о "тропке проторенного бытия", так, как ясное понимание и осмысление пути, делает его не существенным, нивелируя, уничтожая  ЭГО.
 Меня всегда впечатляли свидетельства возвратившихся из комы,и  что в последний, закатный час бытия, жизнь вдруг предстаёт вся пред тобой, как на ладони, поминутно, ты её переживаешь заново и, пережив, умираешь. Но вопреки, я надеялся не умереть, а обогатиться изумрудами мифа обо мне, и через это поиметь некую дозу адреналина, столь необходимого для «качения камней». Вот.
Кстати о Сизифе и его камне, уже переносясь взглядом  в финал всех твоих повестей, хочу отметить функциональную разнонаправленность произведений. Милорд, мы все в ответе  за прирученную (п)розу,
как литературный герой: спасибо,
как ныне здравствующий люмпен: кто вас  просил?
Ведь по сути  «история» случилась, хоть и звёздным, но всё-таки  ковшом, выбросившим за борт моего  «сухогруза» тонны песка, она сделала меня легче, я «умер», но разве я об этом просил? Моя индивидуальная  реальность не выиграла, адреналин не пришёл. Вы ответчик, бессовестный лжец, к барьеру, но увы... были правдивы…
   Будучи типичным продуктом «эпохи перемен»,- я не доверяю демократии и положительному «ПиАр». В своё время я сделал ставку на «атлантов», и подобно миллионам  «сизифов» стартовал на «гору» со своим «Я», тогда ещё не полном амбиций, напоминающим скорее снежный ком, чем камень (ком хоть и растёт, однако, там где нет снега уминается, делается меньше, но в массе не теряет). Мир авторской песни Дальнего востока  был для меня этой «горой». К вершине со своим камнем доходят не многие – тяжело, а дойдя не многие остаются в рамках рассудка: и правда, куда дальше-то? Иные сходят с ума, раздувшись, как пупырь в солнечной дали, затем они неизменно лопаются, проколотые иглой пытливого ума грядущих поколений и,
либо пошлая сума,
и бессердечная зима,
но коль история нема,
то смерть грядёт от лени;
иные начинают сюсюкать и подлаживаться, за что их неминуемо бьют, они же в ответ ощериваются семью рядами акульих зубов и создают несгораемые «фонды», да «я и сам из тех, кто спрятался …» чего греха таить. Но есть и те кто, ощутив небывалый прилив сил, разглядел с вершин своего самолюбия куда более крутые горки. Они герои! Не желая оставаться в гнилых рядах капиталистических акул, мы, с «моей новой подругой», как вы изволили выразиться (о, негодяй, защищайтесь!) отправились покорять  «третий Рим». Но, как я многого тогда не знал, и даже предположить не мог.
Я потерял реальное ощущение высокой духовности  песни Дальнего востока. При следующей попытке  спеть новые творения перед бардами  Владивостока, ощутил вакуум в восприятии соотечественников. О,  ужас, это был не я, точнее, я был не тот. Тот, который был: Я,- навечно повис в заоблачной вышине, и носил все черты и признаки былинного Ильи Муромца. А «чувак» играющий на гитаре здесь и сейчас восторгов у аудитории не вызвал.
 Я обленился на вершине ДВ песни, привык не чего не делать для качения ЭГО. А на новой «горе» пришлось соперничать с молодыми и сильными. Их оружием была молодость, красота, не искушённость в цинизме и сексе, пытливость и здоровое любопытство. Я же припёрся с открытым забралом и готовым творчеством в руке, а это то, к чему  приходят в результате. Кроме того я был не молод, по меркам шоу-бизнеса (именно в шоу-бизнес обратился тот институт народного творчества, который мы в порыве романтизма называли "авторской песней"), а чтобы идти по этому пути необходимо время. Время было упущено. Я совершил открытие: если ты по природе взрыв «сверхновой», то необходим период подготовки, иначе люди пугаются.
Когда из пустоты перед вами возникает нечто, это как минимум пугает, процесса нет. Я открыто игнорировал покровителей, клал камень в протянутые «волосатые руки», зарывался и хамил. Старая марксистская истина: прежде чем строить надо всё смести, надо «умереть». Я всегда был непоследователен в реализации заветов "великого У".Что делать, годами я катил своё ЭГО на вершину, и теперь не собирался с ним расстаться, короче, я пришёл на общую сходку со слишком большим камнем, чтобы катить его в гору. Я старался, видит Бог!
 
     О, мой недосиженный Гофман, милый Горацио! Цены бы тебе не было, будь я сейчас на  макушке дальневосточного Вавилона.  «История» растворила бы в лучах своей славы тот «ком» обладание которым делало меня столь амбициозным, я бы умер молодым, и был бы легче на подъём в иные сферы. Но увы «чудо » запоздало. Восходя на гору я ощутил тяжесть, дефицит силы. Камень был тяжёл и грозил, при малейшей попытке вкатить его на «гору», откатиться и раздавить Сизифа.
Мне необходимы были силы, я их искал и я их нашёл.
Я стал православным.
«Исповедайтесь друг другу!»- чем не кредо для "авторской песни"? 
«Камень» оказался  скопищем грехов: гордыня, нетерпимость, развращённость, цинизм, я уже не говорю о более тяжких преступлениях – воровство времени, обольщение неопытных, очарование и.т.д. Исследуя один из трудов по духовному толкованию евангелия от Иоанна (Феофилакт) я наткнулся на притчу о Лазаре. Лазарь умер и был спеленут, и положен во гроб. Христос же сказал:... иди вон, - путы опали с рук и ног его и Лазарь вышел.
Толкование таково: Лазарь- душа человека, опутанная тяжестью его грехов("камень Сизифа"), когда Христос пожелает сказать, то путы спадут и обновлённая душа выходит из суетного гроба этого мира.
Возвращаясь к нашим баранам.
Ощутив тяжесть восхождения на новую «гору» я  пошёл на исповедь,
это было очень трудно,
это было очень долго, но я сделал это - я сам разбил своё ЭГО.
Слава Будде: о великая рейнкарационная сущность всего живущего в мире ментала. Карма искуплена,Сизиф воплотился в Лазаря. Тяжёлый экскаватор (А. Соловьёв) преабразовался в лёгкое сооружение, предложенное судьбой, в лице «моей новой подруги» (к барьеру, чёрт возьми, стреляться !), ныне жены, Галины (ваши извинения приняты), это сооружение – ТЕАТР ДВУХ!
  Театр двух -
переносной автономный параплан, не испытывающий нужды в дополнительном питании. Фонтан, хлещущий из нас двоих, вполне заполняет баки этой машины. Требуется только наличие пространства авторской песни, и, парадокс, чем выше полёт, тем параплан устойчивее, нам не нужна  «гора».
   Не  слукавлю, прежде чем  «взять крест свой и идти», я трясся, как Иуда, я не верил Христу. Я боялся за свой «драгоценный камень» ибо искренне считал именно его ценным грузом, а не свою бессмертную душу. Я не верил Христу, но он верил в меня, как оказалось гораздо больше чем  я на него рассчитывал. (Всё- таки все мы мерзкие трусы.) Я сделал шаг, зажмурившись и услышал Его волю: Сизиф выйди вон!
 

О второй части литературного творчества, критических статьях.  «Вглядитесь в зрителя - это ваш портрет»,- гениально!
По ассоциации, «мартышка и очки»,
а так же «неча на зеркало пенять…»   
 Милейший И. В., оставьте в покое прах Соломона,
«Офелия, о, нимфа»,- вы больше не лжец, вы - льстец! Я вдохновлён, но что пользы-то.
Пацаны, упираясь локтями друг в друга катят камешки и тут появляется легкокрылая фигура Меркурия в потёртом плаще и трусика:.
Старик ты потрясаешь своим «камнем» все основы. Да, это та «гора», брат. Слушай, передохни, вот тебе точка опоры, подопри камешек, чтоб не скатывался, закуривай, малыш, я расскажу тебе сказку, о том, как «чёрный дембель» Соловьёв, исчез в голубой дали, навсегда превратившись в «золотую точку пространства». Это и тебя ждёт! Ну всё, считай себя отдохнувшим, вооружённым, в путь! Аминь! Пошёл, падла! …и помни, Золушка, цель творчества – самоотдача. Это я тебе говорю! Не опоздай к ужину, веселись, мужчина!
Имярек (Сизиф) радостно хлопает себя ушами по щекам, разбрызгивая пот и слюни: «Так вот он, кто я! Это ж надо, думал - говно кругом, а это - путь, думал: камень качу, а это «Я» самый  и есть, думал я – урод, а нас много! Ну, всё, скорее, скорее, а-то солнышко зайдёт и закроются райские лопухи.

  Как бывший Сизиф: спасибо за «Ключ».
  Как составляющая параплана: остальное –лишний груз.
  …но, как «мастер»( ?)… О, оазис моей пустыни; о, хлеб моего Поволжья; о, ваучер моей перестройки; ты, искусный лжец и льстец, подсыпающий песочку на гору моих амбиций; наконец, о, ветер моего параплана,
кто бы ты ни был,
таинственный незнакомец,
давай, дуй в свою дуду, потому что мало,
кто дует, потому что
я-то выплыл, а сколько их там  на пути  грязном, хоть и проторённом.
И пусть твой велосипед на квадратных колёсах, пусть сага о внутреннем монологе ещё впереди, пусть Ты - новый мессия, в штанах, одетых на левую сторону, пусть что угодно, только БУДЬ, ибо, кто  же ещё?
Да, вот тебе лошадь, Дон  Кихот: всё – правда и всё –так, плевать на Крылова, народ, и Соломона, «давайте говорить друг другу комплименты». Идите мальчики  с камнями, чем вас больше уйдёт через эту задницу, тем гора выше, а с неё до совершенства, просто «рукой подать».


  Вместо послесловия.
«И брали руки камень, и шёл раб по каменному пути, подгоняемый хохочущими надсмотрщиками, и уходил ввысь за облака, исчезая из  слуха, зрения, сердца... лишь изредка, откуда-то с небес падали бездыханные тела строителей Вавилона»