18 плюс ФОФ фильм о фильме

                DIR   МИТРОФАНОВ,   DOP   ОПЕЛЬЯНЦ   


Евгению Митрофанову

Сел  режиссёр  пред  стопкою  бумаг 
И  оператора  взял,  словно  ручку  в  руку, 
Чтоб  всё,  что  им  увидено  в  уме, 
Перенести,  как  маг,  значками  на  бумагу 
Под  кодовым  названием  Код`ак: 

Все  эти  остановленные  миги 
Прекрасные,  как  заверял  нас  Блок, 
Открывшие  в  полёте  бомболюк. 

Никто  представить  наперёд  не  мог, 
Что  буквы  выкажут  себя  как  бандерлоги; 

***

Но  буквы  квасили  ликёры  и  коньяк, 
Вкушали  шаурму  и  чебуреки, 
Скоромные,  как  римляне  и  греки, 
Когда  к  упадку  подходил  их  срок, 
Капризные,  как  Марики  и  Рёкки, 
А  своеволье  –  личности  конёк; 

И  неохотно  заходили  в  круг, 
Который  им  спец'ально  оцепили: 
То  забегали,  как  волна  на  брег, 
То  мямлили,  подобно  имярек, 
Расстреливаемый  на  своей  могиле; 
Косили  в  камеру  и  мазали  по  цели; 

И  было  всё,  что  хочет  человек, 
Употребляя  эвфемизмы  лета:
Сорвать  кокос  и  полежать  в  траве,  – 
Скрываясь  перед  этим  в  туалеты 
Затем,  чтобы,  пробитых  на  жратву, 
Не  доставали  их  из-за  буфета; 

И  даже  оператор  дул  в  чубук, 
Сквозь  дым  разглядывая  человеческий  [к]лубок; 

И  мысль  такая  посещала  его  разум: 
Сейчас  бы  мне  в  Голландию,  к  Эразму,  – 

Но  он  молчал,  сильней  дымил  бамбук; 
И  фонограмма  зае...ла  бумбокс. 

***

Но  режиссёр  был  опытный  чабан, 
Не  торопился  собирать  отару; 
Он  барабан  крутил  у  револьвера, 
В  который  вложен  был  один  патрон 
Дать  ноту  в  нужном  месте  партитуры; 
Не  жертвы  ждал  он,  ждал  он  волонтёра. 

И  наступили  кавардак  и  мрак, 
И  только  светики  под  крышею  летали 
(Казалось,  только  техников  чердак 
Горел  огнём  рассудка  и  менталий), 
Команды  исполняя  моментально, 
Сложны  ль  они  или  элементарны, 
Локальны  ли  или  монументальны,
Художественны  иль  документальны, 
Локарны,  канны  иль  карловыварны. 

И,  кабелем  замотан,  павильон 
Запутался,  в  лианах  павиан; 
И  вдохновенье,  бытовым  объято, 
Растаяло,  как  сахарная  вата. 

***

Но  оператор  молнией  Зевеса 
Вознёсся  над  безумием  простым, 
Забил  он  с  краном  стр`елки  и  на  место 
Людей  поставил  трансфокаторным  перстом: 

На  указующем  –  компендиум,  как  перстень, 
Всех  ужаснул  своим  пустым  отверстьем. 

И  сразу  буквы  выстроились  в  строчки, 
В  шеренги  по  ранжиру  на  плацу; 
Взыграла  фонограмма,  негров  грачики 
Склевали  оспенное  времени  лицо. 

И  режиссёр  свой  мегафонный  посох, 
Подняв,  со  словом  «снято»  опустил 
И  выстрелил  в  юпитера,  и  порох 
Заполнил  дымом  съёмочный  квартал ... 

Линейный  нёс  зелёных  целый  ворох 
И  что-то  генеральному  шептал ... 

***   

Ещё  и  пот  на  лицах  слов  не  высох, 
А  павильон  по  повеленью  опустел  – 

И  сразу  стало  страшно  нам  теперь, 
Ведь  сказано  уже,  что  все  свободны; 
И  можно  выходить  в  любую  дверь, 
Неважно,  чёрный  ход  или  парадный; 

И  надо  в  ночь,  под  улицы  топор, 
Где  фонари  имеют  вид  победный, 
Навроде  монголоидных  татар 
При  Калке,  и  приканчивают  бедных, 
Из  целлюлозы  вырубленных  в  будни, 
Где  люди  гибнут  за  кругов  металл. 

И  падал  снег,  как  медленные  бомбы, 
И  миги  выметали  свой  ковёр, 
Уничтожая  ложные  апломбы, 
А  истинным  трубили  общий  сбор. 

***

Я  шёл  к  метро  с  дымящейся  аортой 
В  дрожащей  обессиленной  руке, 
А  режиссёр  уже  был  на  курортах 
И  дух  свой  поднимал  горящим  спиртом, 
Как  бог  в  высокогорном  колпаке; 

Клубился  тихо  лёхкий  дым  в  ретортах 
И  пальцы  не  плясали  на  курке


            1990-ые,   2009