Стефан

          Июльская ночь как парное молоко... Небо опустело, но очистилось не совсем.Звезды затянула зеленоватая вуаль,и злобным кошачьим глазом поблескивала восходящая луна.Все там вверху было тускло, дразняще опасно. Но ниже, под этим прозрачным куполом,темнела ночь тяжело сладострастно дыша, как неудовлетворенная женщина.
          Я открыл дверь.Передо мной в распахнутом окне чернел прямоугольник ночи, теснились верхушки елей, а между ними проглядывал кусок затянутого тучами неба. У окна стояла она,- та,которая преследовала меня все последние дни.Лицо ее смутно светилось в темноте, а белая ночная рубашка облачком тумана обвилась вокруг тела.
 
          Я приблизился смущенный и взволнованный. Должно быть, услышав шорох, она обернулась. Лицо ее оставалось в тени, и я не мог понять, видит ли, слышит ли она меня. В ее движении не было ни испуга, ни протеста. Нас окружала полная тишина. Только тикали настенные часы. И вдруг, нарушив эту тишину, она прошептала:
- Ты не представляешь, как я долго ждала этого момента. Я сейчас сойду с ума...
 
          Подошел к ней и взял ее руку. Рука была на ощупь горячая и влажная, а пальцы разжались, словно растаяли на моей ладони. Ее губы зашевелились и, словно откуда-то издалека, послышалось снова:
- Люблю тебя... Очень люблю тебя, Стефан!
          Коснулся ее плеча. В ответ она тихо задрожала, как деревья днем перед грозой. Крепче обнял ее, она покорилась. Бессильно, теплой волной приникли ко мне ее плечи. Я привлек ее к себе, вдохнув жар ее тела и влажный аромат волос. Взаимное нетерпение нарастало... Я впился поцелуем в ее губы. Они были мягкие, горячие и жадно раскрылись навстречу. Ясно почувствовал,что она полна истомы и не только губами, а всем своим стройным телом, теплым и округлым под тонкой тканью, льнет ко мне. Как льнула недавно ночь, покорно, но с затаенной алчностью.
       Все сильнее прижимая ее, я вдруг ощутил, что он вновь где-то рядом. Мой верный сторожевой пес. Старый, почти слепой, но все еше удивительно преданный - мой разум. Поредевшими зубами он намертво вцепился в меня и угрожающе зарычал. Так он делал всегда, когда чувствовал опасность. В молодости я не понимал его и нещадно лупил, чем попадя. Многочисленные шрамы на его голове и теле напоминали о моей жестокости и глупости. Сколько раз я запирал его дома на два замка, отправляясь на очередное свидание.Бежал как лань навстречу пуле. Летел, как птица в расставленные силки,не ведая о погибели... И как же он лизал мои ладони, робко заглядывал в глаза, когда я возвращался, испытав очередное разочарование, а иногда трагедию.

       Сквозь фантасмагорию проглянула действительность...
Я осторожно опустил ее на стул, взглянул в прекрасные глаза и тихо сказал:
- Прости меня, милая. Но мое сердце уже занято. Навсегда.
И быстро вышел из комнаты.


ноябрь,2008