Под занавес спектакля. Глава третья

                ГЛАВА ТРЕТЬЯ

                СОН ЧЕТВЁРТЫЙ

               
  Закат давно погас, гнал ветер пыль лениво. Смутно тихо.
  Москва  во мгле стояла молча и понуро под распятьем лиха,
  и изнурённая бедой, она не в силах ни прозреть и ни бороться,
  а  за кремлёвскою стеной вот-вот переворот проснётся.
  За спиной Москвы страдала Русь Великая - от края и до края.
  Она была обречена и участи ждала, ещё не понимая и не зная,
  что ритуал проходит новый вурдалак и, что его уже распеленали,
  купали в огненной воде и облик рисовали, царь - льстиво величали
  и обрекли на расчленение Руси Великой.  Под лихо с этою бедой
  народ запил по-чёрному беспутно, беспробудно. На  обездоленной
  земле давно не ждали чуда. Жуть пробирала до костей и чехарда
  возилась со своей клюкой по тёмным закоулкам. Красная Орда
  дряхлела на глазах и разлагалась гнилью. Она совсем изнемогла.
  Слуга же - ложь её кривая, да  витиеватая, прикрыться не могла
  ни чем. Стояла у престола грязная, развратная, нагая и собирала
  крошки со стола уже не своего, а со стола чужого - за кордоном.
  В Орде на смену тсинуммокам шли таркомеды – внуки первых,
  желавших с кондачка присвоить все себе богатства. Их раздражала
  дырявая вуаль витиеватости и опостылели дороги лжи кривой.
  Они поклонники религии другой и слуги – лжи открытой и прямой.

  Чета же Тетимока, он и с ним – она, витийствуя, ещё куражились,
  ещё пытались восклицать в своё спасение, запутавшись в словах,
  но было видно по всему, к гадалке не ходи, что это был их крах.
  Часы считали! Таркомеды, сосунки - гадёныши, сбивались в стаю,
  команды ждали, жертвоприношения, чтобы Русь добить распятую.
  Рывок последний сделала Орда, загрохотали танки по проспектам.
  Одиллия  на озере кружила сутки фуэте -  заупокойную последнюю.
  Сироб «пришёл» к Екатерине. Он тоже от слуги Сатана, но от Кара.
  Она гнала его вон, прочь. Секир восьмой не внемлет, рвётся в бой,
  настаивает, требует согласия, на царство хочет стать любой ценой.
  Он говорит, что «масть его пошла, добьёт Орду и каганат его
  (так называл Страну) ждёт только кипеж.  Кипеж начался, того
  глупец любой увидит, всё даже ёжику понятно, а эта -  так упёрлась,
  как хамар, не понимает, не улавливает сути». С ним вовсе говорить
  не стала Катерина. Он властью одержим и мозг в огне. Плевать
  ему и  на Страну, и на народ ему плевать, и цель одна – топтать,
  топтать, топтать и рвать, стереть с лица Земли, обогащаться, жить
  как пахану, царём же величаться, но не трудиться, лишь повелевать».
  В прихожей оборотни  повстречались. И Лиахим пришёл, хотя лимит
  свой исчерпал по их же меркам, но канючит и просит только за себя -
  признать и поддержать. Страну сгубил - он признаёт. Исправить
  он желает положение, но только в рамках обозначенного направления.
  И каждый раз Екатерине оба заявляют, что «не идёт у них тут дело
  так как надо только потому, что не даёт своё согласие, а то бы закипело.
  Пора пришла ей выбирать из них двоих, да и ответить своё «ДА»
  и как по маслу бы тогда пошли дела, а так одна волынка, чехарда».

  Лиахим – Гелландри. Сироб  же одержим, он - буйный Айфор, тать.
  Хотя меж ними разницы немного - дизеры из тсинуммоков, что с них взять.
  Так надоели оба, сил уж нет, но не уходят. Заставила себя проснуться.
  Как можно слушать весь тот бред. Пусть сами меж собою разберутся.
  События стремительно менялись: Сироб – на танке, то уже в Форосе,
  вызволил Чету, привёз в Москву. От страха Лиахим и онемел, и взмок.
  Сам он Тетимок упразднил и тсинуммоков, сник и практически замолк.
  Печаль одна теперь заботила его - что в откуп взять, да выклянчить.
  Историю России по живому рвали на  куски. В восторге, наслаждаясь
  зрелищем, фасад лоснился у Европы. Довольный, «умирает» со смеху
  и потирает руки - Америки фасад. А эти двое - соревнуются в своём
  привычном деле: кто первый  добежит и зад хозяину лизнёт на этот раз.
  А вдруг да повезёт, да и позволят за заслуги приложиться к ручке и сказ
  тогда уж будет и расклад совсем иной. Вина бежала за виною той порой.

  Пришёл и день Белой Руси - позором стать для всей Руси Великой
  за скороспелым росчерком пера мерзавцев трёх с двойными именами.
  В ночь на восьмое декабря, в год девяносто первый двадцатого столетия
  от Рождества Христова, в Беловежской Пуще, воспетой ранее хвалой,
  теперь хулою, в Вискулях - Чирик трижды - чик и боле нет Руси Великой.
  Сироб утратил стыд и меру чувств, если они когда и ночевали в душе
  его, заторопился тут же к телефону, докладывать в Америку Патрону
  о том, что всё исполнено с лихвой (о чём те даже и помыслить не могли),
  что Русь расчленена всем вопреки законам, Россия на себя взяла долги
  за всех, кто находился под пятою тсинуммоков. Так легче «отмывать»
  залоги в свой карман, обогащаться, создавать первоначальный капитал.

  Они попрали волю и решение народа, который своё слово всё-таки сказал
  на референдуме, не проливая крови и смуты не творя, и бунта не устроив,
  и погромов. По всей Руси вовеки прокляты тех оборотней и вандалов имена.
  Приободрился Абадон. Не Дьяволу служила Ациорт, она себя им возомнила.
  Запоминайте: Борис, что Ельцин, Леонид Кравчук и Станислав Шушкевич,
  на самом деле которых в списке у Сатана кличут - Сироб, Диноел, Валсинатс
  Подлог был свитой совершён, но был он в масть для  Ациорт. И состояла
  свита теркесов, что вскормлены Лилит для Абадон: Шахрай и Бурбулис;
  мальчиш–плохиш – Гайдар; хитрюга -  Козырев; тимуровец - Илюшин.
  Они так именуются - и тут, и там, им маскировки ни к чему подушной.
  Они поклонники религии другой и слуги лжи открытой и прямой.
  Родители и первых, и вторых и не мечтали, не могли себе представить,
  что дети вырастут и будут Сатану служить,утратили надежду на  покой.

  Сироб спешил, подвёл к отставке Лиахима, принял власть он словно -
  триста грамм  «на грудь» и погрузился с головою в свиту оглашенный.
  Ждали перемен наивные, свободы и земли в свои наделы. Было стыдно,
  надрывала сердце боль, а сосунки-гадёныши ощерились урча,  признания
  требуя, готовясь к разграблению страны и полному попранию сознания.
  Америке хвалиться тут - ещё куда не шло, а вот Европе без щита России
  не раз придётся горевать, но опаскудилась Европа, что надобно признать.
  Спешили поголовно тсинуммоки записаться в таркомеды. Их пришёл
  черёд доказывать по новой, но уже щенкам подобострастие своё, делясь
  на кланы. Бесперспективные которые,  в их малой части, держались,
  называясь тсинуммоки, однако и они гнушаться сговором не стали,
  стремясь кой-что и для себя заполучить. Преуспевая, шибко не страдали,
  особенно после попытки через пару лет, пытаясь передел устроить.
  Но таркомеды не стеснялись и самодельный их Тетимок расстреляли.
  В тюрьме немного подержали и до единого отправили на вольные хлеба.
  Они залепетали - роль оппозиции играли. Гуляла  пропалую здесь беда.




© Copyright: Валентина Ахапкина, 2009
Свидетельство о публикации №1906121724