Специфика литературы

               
ПЛАН

1. Специфика литературы.

Литература

1. Илиади А.Н. Природа художественного таланта. М., 1965.
2. Кирнос Д.И. Индивидуальность и творческое мышление. М., 1992.
3. Костелянц Б. Творческая индивидуальность писателя. Л., 1960.
4. Литвинов В. Плата за талант. М., 1988.
5. Петров С.Г. Тайны творчества. М., 1964.
6. Эфроимссон  Загадка гениальности. М., 1990.

Споры о специфике и сути искусства, художественного творчества ведутся еще со времен античности. Сущность художественного творчества Аристотель связывал с врожденной «страстью» человека к подражанию и узнаванию. Он разработал основные правила и приемы «Мемиса» (подражания). Одна из основополагающих идей Аристотеля состояла в том, что художественно творчество является делом «Тэхне», т.е. ремеслом, которому следует обучаться. Платон, в отличие от Аристотеля, видел суть искусства в ином. Он вернулся к гомеровскому пониманию искусства как дела боговдохновенного и выдвинул положение о «заразительности» искусства. По его мнению, Муза вдохновляет поэта, который в свою очередь «заражает» слушателя, причем все вместе они впадают в своего рода безумие или божественную одержимость.
С помощью «тэхне», по Платону, можно научиться лишь низшим формам искусства, высшие же есть дар богов.
Учение Аристотеля, Платона послужили основой для развития многочисленных теорий, авторы которых на протяжении веков пытались объяснить суть и специфику искусства, разгадать его тайну.
Так, романтикам чрезвычайно импонировала идея богоданности искусства и избранности творческой личности, которая возвышается над толпой. Концепция «заразительности» художественного творчества глубоко разрабатывалась Л. Толстым в трактате «Что такое искусство» (1898). Основу эмоционального переживания читателя он видел в передаче чувства, испытанного художником, посредством красок, звуков, движений.
Идеи Аристотеля более двух тысяч лет также оказывали глубокое воздействие на потомков. Так, классицизм, отвергая платоновское учение об одержимости творца художественных произведений, как и Аристотель, опору творчества находили в разуме, в рационализме. Крупнейший теоретик французского классицизма Н. Буало, обращаясь к поэтам, призывал: «Учитесь мыслить вы, затем уже учитесь писать».
Романтики же, подобно Платону, находили в искусстве, прежде всего иррациональную силу, порой подавляющую разум. Специфика искусства заключалась для романтиков в способности творить «идеальную» поэтическую природу.
Это было радикально новым пониманием сущности искусства, приведшим к его культу, к проповедованию «искусства для искусства». А в 20 веке стало выдвигаться понимание искусства, как высшей формы человеческого познания, превосходящего познание научное. Наиболее последовательно такая идея была разработана в теориях современных «новых криков». Поэзия для них являлась особым видом знания.  В отличие от научного, схематического, это знание являлось более глубоким. Дл я всех «новых критиков» характерен культ искусства, поэзии, стремление противопоставить их науке и обыденной действительности, ибо, как они считали, поэзия творить свою собственную, высшую реальность.
Идея исключительности искусства, выдвинутая романтиками и энергично развивающаяся в конце XIX века, в XX столетии была поддержана не только «новыми критиками», но и целым рядом других литературоведческих школ.
До настоящего времени сохранилась и самая древняя, восходящая к Гомеру, идея божественности искусства. Так, в книге известного русского ученого Вячеслава Иванова «Чет и нечет», посвященной проблемам кибернетики, утверждается, что гениальным поэтам идеи посылаются из космоса.
Наряду с теориями, подчеркивающими божественность и исключительность, в ХХ веке продолжают развиваться не менее традиционные, идущие от Аристотеля, концепции, авторы которых считают искусство, художественно творчество чем-то божественным или исключительным. Наиболее последовательное выражение этой идеи можно найти у структуралистов. Искусство, в частности художественная литература, понимается ими в качестве оного из «текстов» научных. Для них наука и искусство – две формы отражения и освоения действительности.
Похоже трактуют сущность искусства и ученые фрейдистской ориентации. Как марксисты, так и психоаналитики рассматривают искусство с программистской точки зрения: только марксисты стремятся использовать искусство в политических целях, а психоаналитики – в медицинских.
Таким образом, на вопрос «что такое искусство?» литературоведение не может дать однозначного ответа.  И это не свидетельствует о слабости науки, а, скорее, укрепляет представление об искусстве, художественном творчестве как чрезвычайно сложном явлении, на котором лежит покров некой тайны. Примечательно, что один из самых известных литературоведов Англии ХХ века Айвори Ричардс, энтузиаст строго научных методов исследования культуры, в конце жизни вынужден был признать, что лучшие образцы мировой литературы и искусства обладают тайной, которую «нельзя разгадать, да и едва ли нужно разгадывать».
Это верно, хотя сам процесс «разгадывания» представляется чрезвычайно интересным и во всех отношениях плодотворным. Каждая из известных теорий художественного творчества способна объяснить, как правило, лишь один из аспектов искусства. И эти теории вовсе не обязательно должны исключать одна другую. Несомненно, что искусство обладает тем, что Платон определил как заразительность и одержимость, однако без аристотелевского «тэхне» искусство так же не обходится. Оно может выражать как чисто эстетические эмоции, так и нести особое знание. А уж использоваться художественное творчество может во всех областях человеческой жизни – от медицины до политики.
И все же важнейшим при определении природы искусства должно быть понимание того, что оно обладает собственным, особым способом существования и формой выражения. И «язык» этот не переводим полностью на другие» языки», в частности, на научный. Именно поэтому так трудно науке ответить на казалось бы простой вопрос «что такое искусство?».