Любовь к лампочкам

     М. всегда с теплом относился к электрическим лампочкам. В этом нет никакой игры слов. В сердце М. сияла любовь к сияющим электрическим лампочкам. И в этом тоже нет игры слов. Все так и было. М. любил лампочки. Они казались ему живыми, и свет их не только освещал помещения, в которые входил М., но и согревал его сердце.
     Если углубляться в эту тему, то следовало бы добавить: М. не только любил лампочки, но и сочувствовал им. Он их жалел. Может быть, это добавление излишне. Неважно. Главное, что М. любил лампочки и жалел их.
     Почему М. жалел лампочки? У лампочек ограниченный срок жизни. И умирают они мгновенно, обычно вспыхивая перед тем, как навсегда погаснуть. Кроме того, к окончанию срока жизни они приближаются на глазах у тех, для кого горят. Свет, который они излучают, – это как бы их жизненная энергия, которая уходит в пространство. О людях говорят «горит» или «сгорел», но говорят фигурально, метафорически. А в случае лампочек, это выражение получает буквальный смысл: лампочки горят и сгорают. И за этим процессом можно следить, его можно регистрировать, – например, с помощью дневника, отмечая в нем, сколько времени горела та или иная лампочка. На основе этих данных можно высчитать, сколько часов этой лампочке еще осталось жить. Лампочки похожи на героев компьютерных игр: у тех тоже есть показатель жизненной энергии, своего рода «градусник жизни», который показывает, сколько жизненных сил осталось у персонажа.
     Третье обстоятельство, пробуждавшее у М. жалость к лампочкам, было связано с тем, что он сам включлт и выключал лампочки в доме. От него зависело, с какой скоростью лампочки будут терять свою жизненную энергию, с какой скоростью будет понижаться их запас «жизни». Некоторые лампочки он включал чаще других, и они жили меньше. А другие включал время от времени, по каким-то особым случаям, и они жили дольше.
     Принимая все это во внимание, нетрудно понять, почему М. относился к лампочкам не только с любовью, но и состраданием. Эту любовь-жалость он испытывал к ним с детства – что, однако, не мешало ему (вместе с другими детьми) веселиться, разбивая перегоревшие лампочки о стену.
     Указанные выше причины действовали только на М. – и не действовали на других людей. Другие люди, если и заботились о жизни лампочек, то по чисто практическим соображениям. Они и называли время жизни лампочек техническим термином – «срок службы». Лампочки для них были обычным электрическим гаджетом, вроде утюга или микроволновки. Но М. относился к ним совсем иначе. Следовательно, были еще какие-то скрытые причины такого отношения – причины, скрытые в самом М. Но здесь не место исследовать, какого рода субъективные факторы обусловили повышенную чувствительность М.
     М. быстро заметил, что в своей любви-жалости к лампочкам он одинок. И это чувство стало прообразом того чувства одиночества, которое пришло к нему позднее, когда он понял, что и во всем остальном думает и чувствует совсем не так, как другие люди.
     С этим чувством М. жил много лет, пока не встретил человека, который относился к лампочкам с таким же сочувствием, что и он. Лампочки для этого человека тоже были живыми существами. Этот человек тонко чувствовал различие в характерах лампочек. Он знал, что характер у 25-ваттной лампочки совсем не такой, как у 100-ваттной. А если взять 200-ваттную лампочку, то обнаружится нечто совсем удивительное, редкостное. Иметь в доме 200-ваттную лампочку – это все равно что дать приют особе из королевской семьи. Так говорил этот человек. Он настолько любил лампочки, что написал о той, что горела у него в сортире, стихотворение. И еще он написал рассказ о лампочках в амбаре.
     Этот человек любил рыбалку. Он носил длинные усы и длинные волосы. Когда он надевал шляпу, то делался похож на Джеффа Бриджеса в роли Дикого Билла. Звали этого человека Ричард Бротиган.