Забор и Невидимка

Она являлась в сны безлунными ночами.
Сторожевые псы её не замечали:
собачий тонкий слух не изменял той своре,
свирепой стае слуг при лагерном заборе.
И зрение собак не бралось под сомненье –
оно ведь как-никак собачьим было зреньем.
Но был ещё забор, один из трёх заборов, -
предмет пустячных ссор и постоянных споров.
Не так чтобы высок был тот забор колючий.
высоковольтный ток к забору был подключен.
А может быть, и нет – никто не знал об этом,
а на эксперимент мы не нашли «клиентов».
Стоял себе забор для жути, для острастки,
весь ржавый, с давних пор не требующий краски.
Так вот…ночная высь дрожала тонкой дымкой.
Бесшумная, как рысь, шла в лагерь невидимка.
Шла из страны чудес, из мира невидимок,
на полосе КС оставив след ботинок.
Барак тревожно спал, устав от перебранок.
Над спящими витал тяжёлый дух портянок,
витал солёный дух над жаркими телами
в период с двадцати двух и до шести с нулями.
И в этот жаркий бред, в Содом наш и Гоморру,
пролёг глубокий след со стороны забора.
Лишь подойдя к владениям четвёртого барака
являло привидение реальный вид, однако.
От плоти плоть живая, уже не невидимка
шла, бёдра обнажая, грудастая блондинка.
Шла в тунике из фальши, в прозрачной лжеодёжке.
« А из чего там дальше, повыше стройной ножки?», -
терялся я в догадках, краснел от мыслей смелой,
тянулся к лёгким складкам, к белеющему телу.
Но тело ускользало, плыло и растворялось,
манило, зазывало и весело смеялось.
От страсти сатанея, на нары натыкаясь,
я жаждал встречи с нею, и матерясь и каясь.
Как перебравший дозу неведомых таблеток,
ломился по морозу я в сторону запреток.
Скосили, как косою, наручники надели
и красной полосою отметили на «Деле»…
На стенах БУРа бурых стихи писал от скуки,
рифмуя каламбуры, отсчитывая сутки…
На зоне этой детки я больше не встречал,
но в сторону запретки смотрел – о ней мечтал,
что вот сегодня ночью придёт опять в барак
и не ложился ночью – всё ждал её, дурак.
Но ночи проходили и не было её.
«Иди на Пикадилли», - смеялось всё ворьё, -
«Быть может, снова к БУРу дорожка приведёт».
И я бросался с дуру в свой новый переплёт …