Июньское вожделение

Непостижимо все, что вожделенно.
А то что вождь делений длит - в плену у переменных:
интриг поступков, постулатов скорбей и в
проруби желаний день будущий с тобою говорит.
Коловорот снегов заносит дали жизни,
и скатанные в ком мечты- в оковах водруженья фаллоса моркови
глобальных черных дыр, вплетенных в угольки нужды-
нужды-вставлять и двигать и валять.
Весна - есть таянье , капель, ручьи , ночная наледь.
Весна ест мрак, мороз, дожевывает сено
И проступает постепенно из плена белого
сереющее , с голубикой небо
несет , влечет в сверлящее , теплящее глаза
и ищет криков прилетевших
картузов облаков, мяукающих формы для проформы
в просфире неуёмности погод.

Пленительная недотрожка манит, оголяя прелесть
опрелости печей , канавок узких войлока простых перемещений,
котенком ходят по плечам в розан припухлости, подставленного протяженью ветра.
Затея- распахнуть окно, блудливость - выпростать за ворот шею,
Проказа - улыбнуться брадобрею, снимающему пленку приключений
с ноля ночей, любовей с одеялом,без..
Лоскутность "все равно" выпрастывает когти и
кегли в ожидании бросков
приходят в гости к поэтессе папиросы,
свернувшей весь камыш в папирусность вопроса о
парусе, остервенело русом в попытке осушенья папуаса
от над бедром прикрытом рясой спрее.
О! памперс ,  .О!, прокладка.Шелк, бельё и шебуршенье...

Котенок -пух и черный, и зеленоглазый взгляд он утремляет.. к 
мотыльку-голубоватый пепел,
на "Главы математики " присядет и где-то весь в мечтаниях - в шкафу.
Поджав хвосты , мы мониторим время, вплетенное в продаж, никчемность стремя
и утоляем смертную тоску, внося в соседство казус вопрошенья.
Урчание о том , о сем - все выльется нам свежим молоком
на блюде неопознанных объектов и вторженья и
стрёмно-срамно-перманентным бегом за хвостом,
подвластного воздушности и натяженью змея,
сползающего с головы итогом дней
меж ног богов , пытающихся вожделенье
слизать , как прошлогодний снег...
...или варенье..

конец июня, спелая клубника, вечность, дуновенье, час 27 и
и больше ничего о том...