Разорвано

Пуст непривычно зал, что вечно полон,
Свет в цирке приглушен до той поры,
Покуда длится траур. Умер клоун.
Ушел непонятым любимец детворы.

Стекли, поблекнув, краски, стихли звуки.
Невыносимы правила игры.
Он на груди сложил печально руки,
Творившие стихии и миры.

Всегда живой, так непонятно страшен,
И вверх торчит, чертами заострен,
Орлиный нос, что был всегда украшен
Безумно красным радостным шаром.

Между веселых глупеньких репризок
Он грустен был, и странно вообще,
То, что никто не знал, как не был близок,
Что у него творилось на душе.

Над ним борцы безбожно потешались,
Гимнастки снисходительно вели
Себя. Он звонко плакал – все смеялись.
А слезы настоящие текли.

И был удел его невыносимо горек.
Ему другая снилась красота:
Был не воздушный шар в руке, а - бедный Йорик!
Белесый череп старого шута.

Ночами плача, он мечтал о сцене,
Под нос себе шепча какой-то вздор.
И так случилось – умер на арене
Великий и непризнанный актер.

От страшных мыслей никуда не деться,
Что каждый будет у конца пути.
Разорвалось истрепанное сердце,
Разбрызгав по арене конфетти.

Смех отзвенел, последний марш исполнен.
Удел для всех один, в конце концов.
Но он быть Богом мог…А он был клоун -
Под ярким гримом грустное лицо…