Бедный мой Гриня!!!

           Б Е Д Н Ы Й  МОЙ  Г Р И Н Я !!!

                (из"Легенды и мифы Древней Люсинды")

     Эту КУКЛУ купил мне ПАПА!
     И этим-всё сказано! Мы вместе выбирали её - куклу, которая была"ОН"!Это был совсем небольшой Пупс - голый, лысый, кривоногий...Никто, кроме Папы, мне бы такую куклу, такого Пупса - не купил! За меня бы решили: что хорошо, а что плохо. Пупс был бы объявлен совершенно безвкусной игрушкой, чуть ли не уродцем! Но мы покупали мне подарок - вместе,а Папа, как оказалось в итоге всей моей жизни, был единственным человеком, единственным мужчиной, который никогда не удивлялся моим желаниям, не рассуждал о целесообразности, умея осчастливить меня до того, как могли возникнуть какие-то сомнения! Ларчик открывался просто: мы с ним были похожи! Не только  внешне. У нас были даже одинаковые родинки - ковшом Большой Медведицы на шее слева и на правой скуле... Мы были с ним похожи - по мгновенному восприятию и реакции: на  слух, по наитию, не раздумывая. Даже Дядя - папин родной брат, который тоже был в Списках "Единственных", но уже как единственный человек, ни разу не причинивший мне никакой боли, и , если невольно всё же обидевший, то только единственный раз - своей собственной смертью. Но в этом мои любимые Мужчины не были виноваты - они  всегда хотели и любили жить, и давали жить  всем, кто  был  рядом... Даже Дядя, будучи физиком-лириком-альпинистом,а это тоже уже само за  себя говорит, всё же не был так восхитительно щедр в прирожденной способности опережать  мои желания, словно понимая, что  делает задел на всю мою оставшуюся жизнь!
     Папа умел направлять мысль, не навязывая ее. Папа  умел задавать нужную высоту, чувствуя мои возможности. Папа начинал всегда с той ноты, на которую хватало моего голоса - без надрыва. Папа умел  будить меня шепотом, не стряхивая с меня утреннюю росу и не распугивая никого в моих нескончаемых снах!
     - Люлё-ооок... Люлёчек??? Про-сссып-пайся,- щекотал Он усами  моё чуткое ухо.
     - Ооо...- вздыхала я, не  желая с Детства возвращаться в реальность, приземляться, вставать на обе ножки, отстёгивая крылья.
     - Лю-ли-ка... ЛюсиКО-ооо?... ЛЮ-сика,- распевал Папа.- Твоя Кукла  уже давно проснулась  -кушать просит.-
     - Нееет... Мы с ним в гостях были... На празднике...с угощениями....там наелись, нагулялись... Устали - спать хотим,- не открывая глаз, отвечала я.- И
ОН - не кукла!!!!-

     - Рыблюсик... ЛЮ-шшшшш-шик! Про-сы-пай-ся,- нараспев продолжал неутомимый Папа, разглаживая теплой ладонью мои волосы.- А как ты назвала своего Пупса?... Слышишь, Люсёныш-пупсеныш, ты какое имя дала  своему Куклёнышу?-
     - Гри-иии-ня... Гри-ня!- я словно разливала слово, сама размазываясь по  постели, отворачиваясь от Папы, чтобы еще зацепиться пусть не за сон, то хотя бы за ненасытное желание - спать! Плыть по течению, ничего не делая по утрам, и, покоряя мечту, не бояться вечности и преспокойненько просыпать свою жизнь.
     - ЛюЛЮ-сище! Просыпайся... Люсенька-пусенька??? - Папа настойчиво продвигал- ся  в распахивающиеся створки моей Реальности.- ЛюЛЮ-шик. ЛюлёШШИК? Люсишок -ма- лышок... - Папин волшебный голос вклинивался в  охи и ахи ленивого детёныша.-Люлипусик-малипусик! Просыпайтесь, Ваша милость... Милочка, ну соблаговолите проснуться и откушать кашки-малашки... для нашей Милашки....- Папа не уставал вливаться волшебными теплыми переливами ласкового голоса в мои уши, как  летний ветерок обдувая меня  со всех сторон, а я продолжала тихо сладко, удивительно благостно вздыхать, постанывать, капризничать, понимая, что только с Папой это  и возможно. С мамой разговоров не было. Неотвратимое: "Люська!вставай!"- было всегда воздушной  тревогой, было приказом, который не обсуждался...
     С Папой всё  было  по-другому, с  Папой  всегда было  сказочно-интересно, легко,и  любое рядовое событие таинственным образом  превращалось в праздник...
     - Сделай, пожалуйста, меня  великолллепной,- я в конце  концов  протягивала  ему  свою пухлую  ручку, которую  он тут же  начинал мне "лепить" каждый пальчик, он играл  моими  ладошками, дышал на ручки, смеясь.
     - Ах, да, моя  Принцесса! Я  забыл  вдохнуть в  Вас  жизнь...-
     И  я  постепенно выползала  из-под своих  одеял, куда укутывала с детства  своё  вечно  мёрзнущее  тело с холодными ладошками и  ступнями, которые  Папа  старательно отогревал дыханием, запомнившимся  моим  телом и душой как эталон истинно мужской силы и нежности.
     - Ну, теперь можно и  поесть. И Гриня  твой  хоть  воздухом  подышит - всё  время  у  тебя голова  его  зажата  в подмышке...-
     - А там - самое  удобное  место! Там лучше  всего...-
     Папа не  спорил  со  мной. Бессмысленно: только чуть-чуть стала  играть  с  куклами - всегда голову Куклы или  Медведя втискивала  так, что  всё  тельце  болтается  где-то  сбоку, но  голова  рукой  прижата  к  телу, и  никому  не  разрешала поправить, тут  же  отсекая серьёзным непримиримым  взглядом.
     - Си сЁгай Люльку! Ся-ма... Сяма... Ся-ма...- никого не  подпускала  и  всё  делала  сама. Даже  если  одевала  всё  шиворот-навыворот, и  пытались  исправить, тут  же  следовало убедительное" Сяма-сяма-сяма..Си  сёгай  Люлюку!"-всё  быстро  снимала и, не  обращая  внимания  на  возмущения, опять начинала  водворять лево-направо, всё  наизнанку, с вечной асимметрией застежек и отрываний  пуговиц. И  только  для  Папы никогда  ни  в  чем  не  было  преград! Словно"Ап!"- и  вечная верная  покорность - делай,  что  хочешь - согласна!..
     - Мы  сейчас  быстренько  покушаем, и  пойдем  с тобой  загорать, хорошо?-
     - Хорошо... И  Гриню  с  собой  возьмем. Ему  без  меня  плохо  жилось. Его  обижали... У  него мама была  пьяницей.-
     - Ну  почему  сразу  пьяницей?-
     - Ты  сам  так  говорил...-
     - Я говорил? Когда? Ладно,тебе  лучше  известно... Это  твой  Друг!-
     - Ты  что??!! Это  мой  сыночек! Не  видишь что  ли? С кем  такой  маленький  может  дружить? Он  ведь  ни  с кем  не  разговаривает! Видишь,он  только  моргает  и  улыбается... Папа, попроси  у  Бабушки  коробку. Я  из нее коляску Грине  сделаю. Ну  что  его укладывать  на  землю? Он  простудится, начнет  кашлять  и  умрёт... А  потом  я истоскуюсь  и ... состарюсь  от  горя...-
     - Ну,ладно,умная  Эльза! Пани  Луися, успокойтесь, что-нибудь  сообразим, а  пока бери  его  на  руки и  пошли  умываться!-
     - Папочка, может быть, ты  меня  вот  так  на  ручки  возьмёшь? И  понесёшь, как  раненую... Ты  будешь  идти  с  серьёзным  лицом, а у  меня  будут  ручки-ножки  болтаться, а  ты  меня   раненую  с  поля  боя  выносишь... А  все  стреляют... Как  в  кино...А  у  меня  голова  вот  так  назад  запрокинулась. Но  я  живая, и  ты  знаешь, что  меня  нужно  побыстрее  донести  до  наших  и  перевязать...-
     -Хорошо, Люсенька,  и на  реке  я  тебя   буду  спасать, и  выплывем  из-под  обстрела....-
     - Не  утонем, как  Чапаев?-
     - Нет, мы  спасемся... А  теперь  нужно нормально  пойти, своими  ножками, чтобы  Бабушка  с  Дедушкой  не сердились, что я  из  тебя  барыню делаю. У  нас  ведь  свои  секреты, правда?-
     - Правда... И  Гриню  ведь  я  должна  носить, а  не  ты, Гриня  ведь  мой  сынок?-

(продолжение следует)
Еще раз отредактировать произведение