Анапская сирень

У меня никогда не было своей компании, я всегда переживала оттого, что , когда собираю разных людей вокруг себя одновременно, близких мне людей, дорогих и любимых, друг с другом они не найдут общий язык, сморщат носы, а потом и вовсе зажмут их, будут в шоке друг от друга.
Сегодня мы ехали из леса, обычного июньского леса у озера, ехали на обычной электричке во 2 половине дня из дачных пригородов Питера. Как обычно после 2 ночей в палатках все устали и были едины этой усталостью, как обычно не было мест. Как обычно за окном мелькали поля, лес и озера, обычная неописуемая красота, смотря на которую мне хочется выпрыгнуть с электрички, убежать в это  туманно-желтое поле, лечь между высоких стеблей цветов и колосьев и лежать, укрывшись нескончаемым небом, ощущать тепло  одинокого гордого Солнца, лежать, позабытой всем на свете.
А на полке для рюкзаков над сиденьями, разноцветными волосами и усталыми глазами в стеклах и без лежали 2 букета сирени. Сирень была необычная: сиреневая - пышная, кудрявая, сочная, поздняя, а белая - ещё более поздняя, и не с 4 лепестками, а как будто один цветок вложен в другой, и все лепестки этих 2 соцветий собираются воедино стеблем, белая сирень была снежной. В каждом их 2 букетов было по несколько веток сиреневой и несколько веток белой сирени. Я заметила букеты сразу, как мы оккупировали проход. Гроздья цветов намеком свешивались сквозь промежутки решеток, заваленных рюкзаками, тележками, канистрами дачников. Мы подъезжали к Питеру, поля сменялись промзонами, дерево - камнем, песок и земля - асфальтом, шишки и листья - окурками, удовольствие и безмятежность - мыслями и необходимостью действовать. А сирень лежала на полке, покачивая локонами в такт электричке.
Девяткино. Половина вагона выходит, как обычно. Встает бабуля - не такая, как те, что горбятся  со своими ведерками и рюкзаками, берет с полки 2 букета и протягивает нам: "Ребята, берите!" Она сказала что-то ещё, наверное, аргументировала, почему отдает нам букеты, но какая уже была разница, почему... Необычная поздняя анапская сирень переходила к нам в наследство. Виталик дарит Ларисе букет. Второй отдает мне. Глаза всех прикованы к нашим рукам. Мысли и внимание всех постепенно выходят из себя и устремляется наружу. Лариса необычна. Лариса в принципе необычна: волосы кудрявые и тонкие, высокая и стройная, очень прямая внутри и снаружи, очень гибкая. Сирень выделяет её ещё ярче, её собственная очарованность букетом раскрашивает обычный вечер воскресенья в электричке. Букет Ларисе подарил Виталик. Этот букет нельзя желать.
А мой букет. Мне достаточно прикоснуться к красоте, почувствовать себя сопричастной к ней, взять это время, этот момент единения с прекрасным и передать дальше - время не может стоять, время прекрасного - вечность. И вот я вижу, как своими руками я разливаю красоту среди людей, как окрашиваются и начинают теплеть их лица оттого, что свой букет через несколько мгновений я отдаю бабуле, сидящей через проход, та делит его и отдает несколько веток своей соседке. Лариса отламывает ветку женщине, выходящей на следующей остановке со словами "Дашка, мы с тобой мой поделим". Не надо. У меня уже есть сирень.
Мы выходим на Кушелевке. Усталые и довольные. Единые. С букетом. Вагон остается почти пустым, а весь пол, по которому мы прошли до выхода, усыпан мелкими цветками опавшей сирени.