Ожоги улиц и лиц

(Искушения Снайпера немного бледного лицом)


Мне все надоело
Мне все осто****ело
Наблюдая, корчусь несмело
Плюю кроваво болью тесно-насильственной
и (оттого, видимо)
злой

Мимо проплывают ожоги улиц и лиц
Твари в стоках блюют и читают Стокера,
плачут и крестятся
Мне в двадцать лет не дали повеситься
Пародийные ублюдки планктона,
никогда не похожие на убийц
УВЫ...
Теперь запоздало бесятся

Мне забилось что-то под кожу и прочие внешности
И не отпустит, знаю, до снятия скальпа
Мне зубы дразнит червиво-червленой решеткой улыбка немого асфальта
И с восемнадцатого этажа скалится снизу будущее непохожее
Мне горько греет тщетность седая винтовка
Старше своего возраста — больше НИ НА КОГО комплиментов
Млечный путь под скупую диктовку
Твердит план обреченности скучных объектов

Неуютно
Вместе с дрожью
Неуместные куски мяса
Наползают друг на друга
Сколь возможно
И до Невозможности

Грубые пешеходы грязи,
Бредущие навстречу своему ****скому как lifestyle неотвратимому
А мне в прицеле инфракрасном вязко
Его воронка — ложа безоправдательной нетерпимости

Я уйду до того, как будет рваться снаружи
На клочья
Неживое уже в зубах абортариев бледности
С каждым шагом тоннель пресловутый все уже
И сгорает Космоса Хаос от обилия всяческой мерзости
Все и Еще в разрезе моих потухших глаз...

Я не дошел двух шагов до края ночи бездомного
Меня опять выкрали и били шестеро
А Я, моргая осоловевшим глазом, плевал в них кровью как-то по-шакальи смело
И пытался выблевать землю, но, правда, очень недолго

Меня бросили по частям в суммарно рваные сумерки
Вглубь чьих обратно вскрытых абсцессов
Мне казалось будущее принудительным Боли Инцестом
И Времени, скупого даже на крики

Я лежал в темноте бездонной, как адская внутренность
Вырезая осколком, протезом опасной бритвы на лице непристойного сна сюжеты
Я хотел отгрызть себе скальп, предъявив его участь, как данность
И, как любой полутруп, мечтал обратиться в плесень,
не смея и думать об этом

Вокруг глаз в полупанике пенилась жалость,
Превращаясь в кошмары яви слепого маньяка
Видения ампутации и предельного разрешения
на все тринадцать знаков Сатанинского Зодиака
Кусков мяса червивого одноактовой черной пьесы...
...Театра Жестокости, как и предполагалось

Больной драматург межвековья уныло клевал меня ржавым пинцетом
Под прицелом детей кунцоднокамерных Спящего Разума, Мертвого Бога
А кондитер Спец-Моргов, как похотливый пьяный хирург, пытал красным светом
И мокро шептал на ухо — погоди, осталось немного

Онемевший наркоз я воспринял как второе рождение
Полотном задохнувшихся, не чувствительных к Жизни клеток кожи
Хотя каждая еще кричала: "Сколь мОжно!!!"
И даже после распада молилась об Избавлении

В столице ВсеЗла по прибытии мне дали новую должность
Немого канцлера, Конвойного Расстрела Теней
Я исправно взрываю Ста Лет Одиночества человеческо-****ское прошлое
Становясь с каждым разом на валентную Вечность старей
Посмертная анимация

Я написал на стекле "МРАЗЬ" —
облегчение как от хорошей вмазки
Как будто хоть на время
ВЫБЛЕВАЛ И УНИЧТОЖИЛ
Как будто не жил...
...И только НИЧТО
и лишь бы все больше Власти

А в момент промедления и ОжидЫвания —
одно желание:
Нарезать ломтями дыру рта,
строптиво не желающую улыбаться
...Разложиться, Перепрятать, Гнить и НЕ сдаваться

Стирать себя как будто бы вдруг еще ЧТО-ТО
Стоя в очередях таксофонов и кинотеатров
В ушах PSYCHIC TV и спазмы для фона
И антифриз как лекарство от скуки рвоты

Все равно
Что на глазах толпы виноватой
терпко и нудно выковыривать правду
Что потрясать томом Гийоты горбатым...
Как путем суицида заочно оправданным
ВСЕ ОДНО.