Бродячая собака

Бродячая собака

 

Когда, как белая полоса на асфальте стоянки,

Возникают во мне и обживаются

Ушедшие было стихи,

Я понимаю: зачем были мутные пьянки,

Сырая земля, игрушечные грехи.

Когда всё прощается - и остаются бутоны,

Не сорванные бурей с родного куста,

Проходят машины мимо костров и заслонов -

Выскальзывает из форточек - немота..

Тогда я сворачиваюсь в улитку и накрываюсь

Миллионом ночей - лишь бы мне дали писать...

Лишь бы не помешали..Граница мая,

Вымытый город, и жгущая руку печать

С кодом призвания; прерывистой ниточкой генов

Авантюризма, распутства и комплексов.. Свет

Лишь подчеркнёт угловатости. Чёрная сцена

Примет как равную в мире, где выбора нет.

Есть лишь фантазии. В мире - где всё по-другому..

Его граница - белая полоса...

В нём обитают призраки старого дома

И неустанно созвездия хлещут в глаза.

Средневековье..Античность...

И мир - до мифа,

До возникновенья санскрита, до веточек языков..

Мир до рождения готтов, ариев, скифов,

Хазар, печенегов, викингов... Мир - до снов...

Поскольку сны придумали люди. заборы

Тоже придумали люди. Предки создали сад.

Какие-то древние боги построили горы

И, может быть, до сих пор на вершинах спят.

На скатерти этого мира я стала собакой,

Не примкнувшей к свите Гекаты... Неприкаянным псом,

Переступающим с лапы на лапу в кулисах мраках,

В столетиях, пахнущих сыростью и овсом.

Сколько раз меня там хотели повесить

За грязную шкуру, за наглость, за то, что живу...

Но кто-то в небе был милосерден и весел,

И вовремя подстилал мне под брюхо траву..

Вместо острых камней. Я шаталась свободой,

Я в канавах спала, и пила из рек..

Я ыла существом вне всякой породы..

Но краешком мозга помнила: человек!

....Что бабушка запекала щуку,

Что мама, верно, болеет,

Что дача пахла лавандой и порошком,

Что папа хотел быть целителем и менестрелем -

А стал хирургом... Что чудо стучалось к нам в дом -

А мы ему не открыли..Мы побоялись -

И продолжали жить, как жили всегда.

Зачем только мы впустили отчаянье, мелочность, зависть?

Они паутиной повисли на городах,

Которые я рисовала на стенах. Пустые обиды

Завесили кухню от плинтуса до потолка.

Здесь были бы Китеж, Ольвия, Атлантида...

А есть лишь моя мелеющая тоска.

Поэтому я ухожу на чёрную сцену.

Там только начался век. Там не умерли мы.

Там живо всё. Там певуче даже полено,

И крылья белых ночей вырастают у тьмы.

Захолустья и пастбища дразнит свобода..

Как же люди спешат оказаться в игре!

Даже в роли последней карты под прессом колоды

В "дурачке" разыгранном на заре

Со слипающимися глазами, поверх мела

На зелёном сукне усталых столов..

Сыгранного - когда всё надоело

И деньги - спущены...Но игроки так боятся снов,

Что спать не идут.

Им снятся вороны и совы,

И малиновки падают в окна,

И домовой..

Явно не в духе, и столько выносится сора

Из душ и квартир, что под ним, как под палой листвой

Задыхается сад. Небеса, раскурившие трубку

Ноября, выжидательно смотрят на нас..

Ветер смёл с перелесков нарядные юбки,

И трещит у причала забытый баркас.

Безнадёжный север. Холодная осень,

Не успевшая стать стеклянной зимой.

Я - невидима. И никто не спросит,

Не замёрзла ли я. И придётся самой

Согревать своё сердце. Мелодия века

Отзвучала лишь на какой-то десяток нот.

Я свернулась лоскутной грудой в лавке носатого грека,

И заснула под колыбельную чёрных высот,

Чтобы встать - в Петербурге, и притаиться

Тенью на Клодтовой лошади, и сыграть в слова

С невскими волнами; в слова, в которых шипящий длится

Точно певучий сонорный, и снится граниту трава.

Я бы хотела быть этой травой - но у меня слишком прочные корни,

Привязанные накрепко к облакам.

Поэтому я шатаюсь там, где не помнят..

Бродячей собакой, бродячим сюжетом. Камням

Со мной удобно: я им не мешаю думать.

Им тысячи тысяч лет..И есть им о чём

Вспомнить с надеждой... У них - тоскливая дума,

Налёгшая на небосвод гранитным плечом..

Мрак в этом городе, где тучи держат атланты,

Где лето - условно....О котором сказано столько....

Просто перелестните -

От запылившихся фолиантов,

До позавчерашних газет -

Они вам расскажут о Мойке,

Фонтанке, Невском.... Я здесь, конечно, чужая..

Как может своею стать беспризорная тень?

Меня понимает лишь город на краешке мая и рая,

Город, о котором я думаю каждый день.

Город в несколько тысячелетий длиною,

Растянувшийся на веках, как удав.

Планеты гудят над ним беспокойным роем..

А я ушла собакою, разбросав

Свои следы по углам Агриппас и Яффо,

Пришпилив у Котеля запасную тень..

В кварталах, прикрытых классической чёрною шляпой,

Я ветром вишнёвым прогуливаюсь весь день...

Но я -  не об этом городе.  Львы и кони,

Атлеты и сфинксы, и тени суровых царей...

Терпеть не могу тебя, север, за зябнущие ладони,

За нудную музыку вечно скрипящих дверей.

А главное: за то, что меня в эти двери не впустят,

За то, что я родилась далеко-далеко,

Где бабочка на барвинке и червяки на капусте

И пахнет полем тёплое молоко,

На тысячи вёрст южнее... По гулким залам

Проносится, шлейф волоча, мерцающий свет.

Я столько раз у разных порогов стояла...

Теперь я войду невидимкой. Холод манжет,

Тепло табака, полошливость платков и перчаток,

Пришаркиванье и цокот шагов.

И я в уголке - будто скромная опечатка,

Не замеченная корректором общих снов.

Вы помните, был кабачок, который назвали

"Бродячей собакой"..- филиал Пантеона

И сумасшедшего дома. Там пировали,

Там вековали - и увековечивали..

В проём оконный

Текли случайные строчки молочной тягой...

Там вечностью полусгнившей воняло,

Там пахла шарафом несгораемая бумага,

И небо висело, как дырявое одеяло.

Я этим небом всегда пыталась укрыться:

Мне чудились в нём спасителей лёгкие тени,

Хранящие тех, кто уже не может быть птицей

И вместо взлёта сбивает о землю колени.

Тех, кто вынужден - ползать... А поэты - крылаты..

Взлетают, гремя кандалами земных условий,

Неся на крыльях увесистые заплаты

Привязанностей, ошибок и своеволья...

И я была такою, пока не стала

Бродячим зверем на дорогах Вселенной.

А жизнь шла: смеркалось, дождило, светало,

Штормящее море плевалось холодною пеной.

В "Бродячей Собаке" ночами сидели гурманы

Фонетики, аристократы слога.

И грезились им загадочные туманы

Америк и Африки.... А я слишком знала дорогу,

Чтоб ею болеть. Я давно принимаю таблетки

Оседлости - только что от них проку?

Ночь - и во сне железнодорожные ветки,

Рёв самолёта, колёса, месящие дорогу.